Фантум 2012. Локальный экстремум (сборник)
Шрифт:
– Спасибо, Миш. Просто это всё так внезапно. Знаешь, какая я дурочка? Я когда поняла, что Толя не просыпается, схватила его сенс и попробовала прочитать последний слепок.
Щека предательски дёрнулась; Вера, увлечённая рассказом, ничего не заметила.
– Но у Толи какая-то новая модель, я совершенно в ней не разбираюсь. Так ничего и не вышло, – она вздохнула с искренней самоиронией. Я почувствовал себя последней сволочью. – Это потом уже, когда врачи приехали, до меня задним умом дошло, что если бы у меня получилось, мы бы
Ну вот, опять глаза на мокром месте. Я протянул Вере салфетку.
– А что врачи? Ты им всё рассказала?
– Нет. Когда они приехали, у меня была истерика. Двух слов подряд сказать не получалось. Поехала с ним, сидела в приёмной – к нему не пускали ещё. Полночи так. А потом меня чуть ли не силой вывели – сказали, чтобы отдохнула дома.
Мы помолчали. Я нервно смотрел в окно и жалел, что не курю. Вера тоже о чём-то задумалась, скользя по помещению кафе затуманенным взглядом.
– Сегодня утром я попыталась найти этого твоего… шутника.
Час от часу не легче. Наверное, я просто истратил запас удивления на сегодня, а потому ответил вполне спокойно:
– Да? Получилось?
Вера смутилась:
– Это не было сложно. Мне Толик как-то показал. В свойствах слепка есть запись последних номеров, с которых его пересылали. Транспортная история, что ли?
– Маршрутная история. Да, точно. Я и не подумал.
Ну вот. Теперь мне точно конец.
– Я звонила тебе, но ты не отвечал.
Ещё бы – сенс-то дома.
– Тогда я попробовала узнать, кому принадлежит предыдущий номер… поискала в Интернете, нашла сайт, на котором продавалась такая программа, отправила какую-то SMS, но ничего не заработало.
Кто бы мог подумать.
– А потом я позвонила.
Ну и что? Я тоже звонил. Станет Алина откликаться, как же.
– Очень долго никто не отвечал. Но я звонила снова и снова, пока, наконец, не взяли трубку. Я ругалась, кричала, угрожала – никто так и не ответил. Хотя мне послышалось что-то на той стороне. Ну…
– Что?
– Там… дышали в телефон.
И что Аля удумала на этот раз? Ведь если симка зарегистрирована на неё, то, как только Вера заявит в полицию – всё, конец игры. Вера украдкой посмотрела на часы.
– Я просто хочу, чтобы Толе стало лучше… И чтобы такого больше ни с кем не повторилось, – добавила она, секунду поразмыслив.
Она встала и собралась уходить. А внутри меня что-то сломалось. Врать дальше было неправильно, какие бы мотивы за моей ложью не стояли.
– Вера, постой.
Оп, а продолжить-то как сложно. Печёнка так и кричит: не продолжай, дурак, не выйдет из этого ничего хорошего!
– Я должен тебе сказать кое-что. Дело в том, что я…
Треклятый инстинкт самосохранения сжал моё горло мёртвой хваткой. Я отпил остывшего чаю и собрался с силами.
– На самом деле я знаю, кто это сделал.
Так. Нужно продолжить прежде, чем её накроет.
– Это один мой друг. Друг по переписке. Мы обменивались слепками – у неё талант создавать интересные вещи. И вот однажды она прислала мне три похожие записи, оговорив, что третью лучше сразу не читать. Но буквально в тот же вечер мы серьёзно поссорились. А вечером следующего дня она написала, что третий слепок трогать категорически нельзя, это опасно – но Толя уже успел дотянуться до моего сенса. Вот такие… – я поднял глаза на Веру, надеясь увидеть в них понимание. Куда там, – вот такие дела.
У Веры снова был тот страшный обвиняющий взгляд. А я то надеялся, что она успокоилась.
– Твоя подруга – убийца. Ты должен заявить в полицию о преступлении.
Она не говорила – чеканила слова.
– Послушай…
– Или это сделаю я. У меня есть её номер, так что её быстро найдут. Найдут и посадят.
– Да ничего она не сделала! Она просто играла с этим дурацким телефоном, и сама не поняла, до чего доигралась! Ломать из-за этого судьбу человеку я не стану! А ты? Ты станешь?!
– Да. И я права. Не понимаю, какого чёрта ты её защищаешь.
У неё зазвонил телефон. Вера взглянула на дисплей.
– Это она. Твоя сумасшедшая.
Аля, дурочка, да что же ты делаешь?
Я протянул Вере руку – мол, давай трубку. Та опешила и не стала возражать. Ладонь так вспотела, что в первую секунду я судорожно сжимаю телефон, опасаясь его уронить. Аля что-то говорит, но я не слышу.
– Алина? Аля! Ты слышишь меня?
– …Миш? Откуда ты там взялся?
Голос у неё такой, что я отсюда чувствую запах соли. Плакала, и много. Почему-то я чувствую себя виноватым.
– Человек… которого накрыло волной твоего творчества, – мой друг и коллега.
– А, – она шмыгает носом и умолкает на пару секунд. – Теперь всё ясно. А то я понять не могла, кто это был. Ну, кого я…
Только бы она снова не заплакала. Вера смотрит на меня взглядом Аматерасу [2] : она не намерена терпеть наши душещипательные беседы.
2
Аматерасу – богиня-солнце, одно из главенствующих божеств всеяпонского пантеона синто, также известна как богиня возмездия.
– Аля, минуту. Не вешай трубку.
Я прикрываю телефон рукой и поднимаю глаза на Веру:
– Две минуты. Дай мне две минуты. Я знаю, что ты хочешь поджарить Алину на электрическом стуле, – на секунду лицо Веры становится растерянным: не иначе как удивлена, как агрессивно выглядит со стороны, – … но две минуты ничего не изменят. Я просто поговорю с ней. Хочу уяснить кое-что для себя, а потом всё будет так, как ты захочешь. Хорошо? Это ведь я должен бы сейчас лежать под капельницей, а не Толя. Так что я имею право во всём разобраться.