Фантум 2012. Локальный экстремум (сборник)
Шрифт:
Получалось, что Левин-младший проходил ситуационную игру «Клетка», но скрывает это, придумав для отмазки какой-то «рассказ». Получалось, что он допущен к тайным проектам «Внеземелья». Но зачем на базе «Плато 1» два сотрудника Аркады – да еще таких, которые не знакомы друг с другом лично? Здесь что-то назревает? Что-то готовится?..
Я нашел объяснение. Полевые учения, поэтапная отработка большого плана, в подробности которого посвящено только высшее руководство. А Максим Левин попал на Луну в интересах этих учений. Он должен запустить некий процесс и пронаблюдать нашу реакцию sine ira et studio [8] . Он – инспектор, и всё сказано.
8
Без
Такой подход мне знаком и понятен. Я и сам предпочитаю активные невербальные тесты скучному заполнению вороха бланков. Полевые учения с большей надежностью выявят «тонкие места» в линии нашей условной обороны, а если удастся показать себя в выгодном свете, то это может поспособствовать карьерному росту – такие соображения в наше меркантильное время нельзя отбрасывать. Левин-младший случайно проговорился, и грех было не использовать его оплошность в свою пользу. Grata, rata et accepta [9] .
9
Угодно, законно и приемлемо (лат.).
Разумеется, я скрыл догадку от членов экспедиции. Но сам приготовился к подвоху. При этом попытался просчитать, как будут выглядеть учения. Место учений – наша база, форпост землян в других мирах. Время учений – второй лунный день: мы успели адаптироваться, текущие технические проблемы решены, новых пока не предвидится. Форма учений – близкий контакт CE 3F по шкале Хайнека (световые эффекты и, возможно, выход на связь по одному из открытых каналов). То, что может забарахлить какая-то жизненно важная техника, я представить не мог. Учения учениями, но подвергать экспедицию опасности никто в здравом уме не будет.
Посему поначалу я был озадачен. Прервав рабочий цикл, харвестеры покинули район добычи и направились к базе. Вряд ли Левин-младший был способен remotis testibus [10] организовать столь серьезную техническую диверсию. И вряд ли Земля (с учетом вошедшей в легенды скупости топ-менеджеров «Внеземелья») согласилась бы на учения, которые могут обернуться многомиллиардными убытками, повышением страховых рисков и падением деловой репутации.
Но в ту же минуту пришла убедительная мысль: не нужно организовывать реальный технический сбой в группе харвестеров, работающих вдали от базы, – достаточно сделать так, чтобы обитатели базы поверили, будто бы какие-то технические проблемы существуют. А виртуальную имитацию сделать очень просто: для пунктов дистанционного управления и контроля группы «Кентавр» выпущена масса тренажерных программ, моделирующих разнообразные чрезвычайные ситуации. Утрата контроля над харвестерами – лишь одна из стандартного набора моделей. Получалось, что именно работу такой тренажерной программы мы и наблюдаем.
10
Без свидетелей (лат.).
Я видел, что командир Скобелев растерялся и лихорадочно пытается разобраться в происходящем. Я отдавал должное актерским способностям Левина-младшего, который, по моему мнению, искусно изображал тревогу. Сам же пребывал в состоянии эмоционального покоя, в согласии с собой. Ведь я знаю правду. Aliena vitia in oculis habemus, а tergo nostra sunt! [11] Впрочем, это продолжалось недолго.
[Второе приближение]
11
Чужие
Максим Левин, номер шестой (расшифровка аудиозаписи)
Заболтался… Прошу извинить. Пора переходить к истории с «кентаврами»…
Дело было так. Утром двадцатого, сразу после завтрака, я отправился в сантехнический узел… извините… чтоб проверить, как фурычит «Утёнок» – система приема и консервации урины. Лунной ночью сломался центробежный сепаратор. Вездесущая пыль забилась. Оранжерея чуть не осталась без воды. Пришлось воспользоваться техническим заделом… Так наши циники называют накопленные продукты жизнедеятельности других экспедиций. Починили быстро, да. Но Орех внес мне в расписание ежесуточную проверку всей системы. А заодно, чтоб два раза не бегать, визуальный осмотр оранжереи. Этим я и занялся. Произвел контроль «Утёнка». Потом – осмотр контейнеров с зеленью, китайской капустой и репой. Отметил, что салаты изрядно подросли, скоро будет первый урожай. Потом вернулся из оранжерейного модуля в стыковочный отсек, и тут меня окликнул командир. Он сидел на посту управления «кентаврами» – это в дальнем конце производственно-ремонтного модуля. Я, конечно же, подошел, но в тот момент ни о чем таком не думал. Вижу только, что экраны пустые, как при зависании системы.
– Максим, что ты тут видишь? – говорит мне Скобелев и тычет в трехмер.
Я, значит, внутренне подобрался и посмотрел… Что мне сразу бросилось в глаза?.. Порядок машин, конечно. При добыче они идут ровной такой шеренгой. В пределах радиогоризонта. Никогда не удаляются. «Хирон» может контролировать их в любой момент. А тут – маршевая колонна, «Хирон» замыкающим.
Отвечаю:
– Перестройка группы. С какой целью?
Уточнил, потому что Скобелев мог и сам перестроить «кентавров». Прикинул и второй вариант: команда «Хирону» пришла с Земли.
Командир спрашивает:
– Ты и впрямь не видишь?
Я внимательнее посмотрел на виртуальные модели в раме трехмера. Но больше ничего подозрительного не заметил. Пожал плечами.
Тогда Скобелев сообщил:
– Они ушли из района добычи. Там группа кратеров F, здесь – D. Навигатор новую дислокацию подтверждает.
Тут я сообразил. Группы мелких ударных кратеров служат нам неплохим ориентиром, благо на морском дне их немного. В районе группы кратеров F «кентавры» должны были работать четверо ближайших лунных суток. А в районе группы кратеров D работали до нашего прилета, то есть при третьей экспедиции. Отстоят эти две группы на пять километров, а D соответственно ближе, чем F. Значит, наше стадо приблизилось к «Плато» на пять километров.
Я говорю:
– Когда они успели? Им четыре часа нужно на такой переход. И никто ничего не заметил?
Командир отвечает:
– Думаю, им понадобился час. Это максимальная скорость для «кентавров».
Помолчал и добавил:
– Но только в режиме ручника.
Тут меня словно кто-то холодной лапкой тронул. Еще не страх. Скорее, легкое возбуждение. Предчувствие тайны и большого приключения.
Я спросил:
– Ты хочешь сказать, что кто-то подошел к «Хирону», перевел его в режим ручного управления и теперь едет на нем к базе?
Скобелев хмыкнул и ответил так:
– Я ничего не хочу сказать. Единственное объяснение – аппаратный сбой. Осталось выяснить его причины.
Я не знал, что ему посоветовать. Конечно же, нас всех готовят к работе с «кентаврами». Мы учимся ими управлять дистанционно и вручную. Изучаем приборный состав и программное обеспечение. Но более грамотного специалиста по лунным комбайнам, чем Скобелев, найти трудно. Он участвовал и в конкурсной комиссии. И в испытаниях на Камчатке. И в модернизации. Если он не может установить причину, то нам-то, грешным, и подавно…