Фараон
Шрифт:
Поднявшись на циновке, я под храп моих спутников вышел наружу, мгновенно попадая в руки заботливых слуг, для проведения обязательных для египтян из высшего сословия утренних процедур. Я сам лично может бы и не мылся по три раза в день, но местные очень щепетильно относились к гигиене и я решил ничего не менять, поскольку им точно было виднее. Ведь в большинстве своём только у рабов водились насекомые, все остальные из-за тщательной гигиены и ухаживанием за собой, всегда пахли нейтрально или же маслом в особые или праздничные дни. Закончив с процедурами и позавтракав в одиночестве,
— Госпожа Исида, Амонемхеб, — поприветствовал я их.
— Твоё величество, — обе низко поклонились, что всегда для меня смешно смотрелось, поскольку происходило это посреди крестьянского двора.
— Как спалось?
— Ужасно, впрочем, как и всегда, — снова пожаловалась Амонемхеб, хотя я спросил больше из вежливости, — мне кажется я даже уже загорела. Вернусь домой полной дурнушкой.
— Я написала Усерамону, с просьбой уговорить царя увезти тебя отсюда, — сказала мать Тутмоса, — согласна, что здесь не место такой утончённой девушке как ты, к тому же между тобой и Менхеперра давно ничего нет по понятным причинам.
— Благодарю вас госпожа, — Амонемхеб с благодарностью склонилась перед Исидой.
— Надеюсь царь Хатшепсут вынесет положительное решение, — добавил я, поскольку присутствие здесь Амонемхеб действительно только ухудшало моральную составляющую людей из высшего сословия. Ладно молодые возницы, слюни на неё пускавшие, но при этом прекрасно зная, что она никогда даже на них не посмотрит, поскольку они стояли ниже её по социальной лестнице, но вот все остальные устали от её бесконечного нытья: как же здесь всё плохо и отличается от того, к чему она привыкла в Фивах. Очень хотелось её выбросить в реку к крокодилам, но каждый раз понимание чья она дочь останавливало меня, так что всё что оставалось, надеяться на то, что Хатшепсут согласится выслушать визиря и избавит нас от её общества.
— Какие твои дальнейшие планы Менхеперра? — поинтересовалась у меня госпожа Исида.
— Найти дерево для дома, — я пожал плечами, — ума только не приложу, на что его купить. Из того, что нам дали в дорогу, практически ничего не осталось.
— У меня ещё остались драгоценности, — тут же сказала она, — я могу отдать их тебе.
— Нет госпожа, вы что! — я яростно замахал руками, — я и так в неоплатном долгу перед вами. И за прошлый раз и за помощь с рабами. Поэтому в этот раз справлюсь сам.
— Хорошо, но помни о моём предложении, — с улыбкой не стала настаивать она, забирая девушку и уходя с ней в дом, поскольку солнце ярко осветило всё вокруг.
— Спасибо, — я склонил голову ей вслед, оставшись один.
— «Где можно взять много золота? — в голове крутилась навязчивая мысль, а мозг тут же принёс простое решение, — в пирамидах конечно! Сейчас они явно не разграблены, и лучше это сделать мне, чем они потом достанутся какому-то арабу, англичанину или турку».
Посетившая меня мысль, словно холодом обдала всё тело, едва я представил какие богатства лежат сейчас в пирамидах, особенно самых древних.
— «Там же тонны золота! Сколько веков это потом грабилось! — пришедшее решение мне всё больше нравилось, поскольку некрополей в Египте было полно. Все, начиная от фараонов, до видных сановников и военачальников, у кого было золото или земли, строили себе большие посмертные гробницы, или вырубали их в скалах и пока массового разграбления гробниц не было. Хотя Маша говорила, что во времена Первого и Второго переходного периода, между Древнем, Среднем и Новым царством было многое, в том числе и вскрытие гробниц, но потом всё это, когда государство снова крепко вставало на ноги, тщательно восстанавливалось, по крайней мере для фараонов и их жён точно».
Широкая улыбка расползлась на моём лице.
— «А если там не будет золота, то не будет и грабителей! Тогда и просьбу Бастет можно будет выполнить, особо для этого и не напрягаясь, — продолжил я развивать свою идею дальше, — только как заставить следующих фараонов не класть золото в гробницы и пирамиды?».
Вопрос был конечно интересный и требовал более глубокого осмысления, но его первую часть можно было легко выполнить, поэтому я сказал мимо проходящему слуге, позвать ко мне из шатра Бенермерута и Меримаата, которые до сих пор нагло дрыхли, несмотря на то, что их царь давно встал.
Зевающие, почёсывающие и заспанные оба вскоре появились передо мной.
— Вот что я подумал, — обратился я к ним, — настала пора проверить вас, кому вы преданы Менхеперре или Хатшепсут.
Мужчины мгновенно насторожились и переглянулись.
— Конечно своему царю Твоё величество, как может быть иначе? — осторожно ответил более опытный Бенермерут.
— Это всё просто слова, нашёл я вам, точнее нам, настоящее дело, — на лице у меня расплылась улыбка, — вы со мной или нет?
— А можно узнать царь, что нужно делать? — оба выглядели крайне испуганными.
— Нет, — продолжал улыбаться я, — но вам знать это и не нужно, если вы конечно верны Менхеперре.
На молодого парня и взрослого мужчину было смешно смотреть, оба понимали, что если сейчас откажутся, то их вычеркнут из доверенных лиц навсегда.
— Мы с тобой царь, — наконец Бенермерут, преклонил колено, обречённо опускаясь на землю, Меримаат последовал за ним.
— Отлично, распоряжусь Рехмиру подготовить нам еды и припасов в дорогу, как только всё будет готово, сразу и отправимся.
— Можно хотя бы узнать в какую сторону Твоё величество? — просительно поинтересовался Меримаат.
— В Луксор, — улыбнулся я.
— В сам город? — решил уточнить он.
Я отрицательно покачал головой.
— Некрополь Долины царей? — удивились оба, переглянувшись, — зачем?
— О, мои верные спутники, скоро вы об этом узнаете, — ещё шире улыбнулся я.
Оставив их в полнейшем недоумении, я пошёл искать Рехмира, и найдя его в делах по строительству дома, а также возведению других хозяйственных построек, я распорядился подготовить четыре больших кожаных мешка, которых набить глиняными чашками, ложками, тарелками, кувшинами, ради этого отвлечь от работы всех, кто их мог сделать.