Фартовые ребята
Шрифт:
Тем не менее появление местных Механик все-таки считал маловероятным. Потому что моста не стало, и вывезти что-либо из поселка по-крупному представлялось невозможным. Вряд ли нашелся бы чудак, который поперся бы пешком за несколько километров для того, чтоб унести из поселка пару досок или пять кило гвоздей.
Гораздо более реальным представлялось вторжение бомжей. Механик эту публику хорошо знал. Зимой они толкутся в городах, а по весне начинают тянуться к природе. Не говоря уже о лете, когда на полях, в садах и огородах поспевают урожаи всякого витаминного корма, когда по лесам растут бесплатные грибы и ягоды. Причем бомж, как правило, не ищет чего-то конкретного, не определяет цель своего перемещения как-то рационально, а движется по тем не поддающимся предсказаниям синусоидам, которые ему подсказывает случайное стечение обстоятельств, эмоциональное состояние в конкретный момент времени и,
Конечно, Механик бомжей боялся намного меньше, чем местных жителей. С одной стороны, он сам в их среде немало покрутился, и психологической загадки они для него не составляли. С другой стороны, как народ пришлый, они редко навязывались на прямое общение с оседлым и не до конца спившимся населением. То есть, ежели, появившись в заброшенном, «радиоактивном» поселке, некий бомж обнаружит там жителей, к тому же вооруженных, то вряд ли тут же побежит докладывать об этом участковому. А вот местный — почти наверняка. Даже если увидит знакомую морду — то есть Райку. Потому что, если в лесу поблизости от твоего дома шляются люди с оружием, это никому удовольствия не доставляет. Сегодня просто шляются, а завтра застрелить могут… Ну а сельские бабки нового поколения, то есть комсомолки 50-х или 60-х годов, которые Библию прочли гораздо позже, чем фантастические романы, могут такого напридумывать (например, о радиоактивных мутантах с двумя головами и шестью ногами), что сюда не только весь райотдел милиции припрется, но и вся мировая пресса. Само собой, Механик к большому паблисити не стремился. Во-первых, лишних ног, а тем более голов, у него не было, а во-вторых, ему очень хотелось сохранить то, что досталось от природы, в исправном состоянии. При встрече с районными ментами все это могло сильно и даже необратимо пострадать. Сдаваться добром Механик не собирался, жажда чистосердечного признания его никогда не посещала, как и муки совести за погубленные души. По его мнению, основная масса граждан, досрочно расставшихся с жизнями по его «путевкам», отправилась в аут совершенно заслуженно. В связи с тем, что менты этой, лично его, Олега Еремина, позиции понять не могли, Механик намеревался драться до последнего патрона, а под финиш долбануться гранатой, чтоб никому обидно не было.
Но то, что местные могут заложить его ментам, было отнюдь не главной опасностью. Сведения о местопребывании Механика и компании могли дойти до бандитов. Иметь дело с этой публикой — с учетом того, какой урон был нанесен криминальному поголовью, — это уже совсем не смешно. Тем более что кроме ребят Шкворня, которые здесь были наезжими и за которых, возможно, Витя Басмач наградил бы Механика почетным именным оружием, Юлька с Райкой пошмаляли Васю Хряпа и еще трех «басмачей». Тут уж куды ни кинь — всюду клин. Менты, если бабы сдуру не расколются, фиг докажут, что обгорелые трупы в колодце имеют к ним какое-то отношение. Если Механик будет мертв, свалить все на него очень даже просто. Да и в живом виде Олег все принял бы на себя, да еще постарался бы убедить следователей, что взял баб в заложницы и таскал их с собой насильно. Правда, мог попортить малину этот самый транссексуал Женя, но он мог опровергнуть только это последнее положение — насчет заложниц и принуждения. Свидетель по убийствам он никакой. Так что Юльке с Райкой светит только пособничество, да и то с большой натяжкой. Если, конечно, они сами не запутаются в показаниях.
С бандитами этот номер не пройдет. Тем более что им все равно, кто именно валил — лишь бы душу отвести. Даже если и не догадаются, что бабы разделались с Хряпом и К°, все равно убьют. Да еще и поиздеваются на славу. Если правда то, что Юльке поведала Райка, то садизм у здешних ребятишек уже пророс до городского уровня. Оставить Юльку на съедение таким крокодилам?! Ну его на фиг! Лучше самому застрелить…
Механик все больше приходил к выводу, что как бы хорошо тут ни было, пора искать способ, как отсюда смыться. Конечно, самое простое было — уйти налегке. Либо, выбрав подходящий денек, перебраться через Побегайку у бывшего моста, либо попробовать перебраться через болото, а потом дунуть куда-нибудь в верховья Побегайки, где через нее можно будет просто перепрыгнуть. Но все это предполагало, что надо бросить к чертовой матери и джипы, и лодку, и самодельные аэросани, не говоря уже о всем ином барахле, Райкином домашнем хозяйстве и об оружии, которое Механику было до противоестественности жалко бросать. О кладе Федьки Бузуна, спрятанном в «коровниках», он уже и не вспоминал. Тем более что найти его можно было только случайно, и там, в навозоотстойнике, ему самое место.
Удивительно, но из того, что они с Юлькой «нажили» за эти месяцы, Механик по-настоящему жалел только автомобили. И вовсе не потому, что это были самые дорогие игрушки — он их угнал, не заплатив ни копейки, — а потому, что без машины Олег себя чувствовал маленьким, ни на что не пригодным, ничтожным человечком. Автомобиль же во много раз умножал силы, позволял везти с собой сотни килограммов груза, перемещаться на многие сотни километров и ощущать себя не полудохлым коротышкой, а крепким таким мужиком, почти суперменом. То же можно было и про оружие заметить. Как бы ни ловок махаться был Механик, но не будь при нем хотя бы кастета — и любой мужик среднего веса может настучать ему по роже. Ну, два-то уж точно. Не без проблем, но уделают. Есаул, царствие ему небесное, любил рассказывать на эту тему анекдот с бородой:
«Приезжает ковбой в салун, заказывает двойное виски, а тут, откуда ни возьмись, карлик подскакивает — хвать! — и выпил на халяву. Ковбой только замахнулся на нахала, а бармен и говорит: „Осторожнее, парень! Этот карлик очень сильный“. Ну, ковбой был в этих краях человек новый, решил не рисковать. Заказывает еще виски, а карлик тут как тут — хлоп! — и еще один стопарь на халяву. Ковбой не вытерпел — бац! — карлик так в окно и вылетел. Ковбой заказывает третий стакан и спрашивает: „Что ж ты, бармен, врал, будто он сильный?!“ А тот отвечает: „Ничего я не врал! Он действительно сильный. Но очень легкий!“»
Вспомнив Есаула, Механик в очередной раз вздохнул. Вот уж кто пригодился бы сейчас! Но чего мечтать о невозвратном…
ШЕРЛОК ШВАНДЯ
Басмач прибыл в родной офис похмеленным, без головной боли, но и без приподнятого настроения. Мозги все переваривали вчерашний «саммит». С одной стороны, лезли приятные мыслишки о том, что при такой «крыше», как эта московская, можно офигенные дела делать и никого не бояться, с другой — совсем наоборот, нехорошие предчувствия, что этот самый Боря и те, кто за ним стоят, собираются крепко кинуть весь областной криминал. Рому увез с собой, с Тромбоном почти полчаса хрен знает о чем трепался, раздал всем ЦУ, как секретарь ЦК членам обкома… После того, как этот эмиссар-комиссар укатил, Витя с Шурой Казаном усидели полторы бутылки, пытаясь разложить все по полочкам, но так ни до чего и не додумались. После этого допили еще полпузыря уже просто так, без размышлений.
Усевшись за начальственный стол, Витя вспомнил, что вчера, когда они с Шурой уже были в приличной кондиции, вроде бы кто-то ему звонил по сотке. Поскольку на борту было уже за 800 грамм, не считая того, что было принято до «саммита», Басмач ни фига не понял и послал абонента на хрен. Поскольку звонили далеко за полночь, это мог быть либо очень важный звонок, либо звонок очень поддатого товарища. В обоих случаях с этим надо было разобраться.
— Буня! — Басмач кликнул своего «оперативного дежурного». — Ты мне вчера после полуночи звонил?
— Не-ет, — ответил тот, явившись, как черт из коробочки. — Может, это Швандя?
— Он что, вчера в Самсонове был? — припомнил Витя.
Буня малость замялся, но потом сообразил, что даже неприятные новости надо вовремя докладывать.
— Вообще-то, он еще не приезжал оттуда.
— Не понял… — Басмач угрожающе приподнял левую бровь. — Как не приезжал?
— Да так. Они вчера на обед приехали, а потом опять укатили. Часиков в десять вечера он сюда звонил, сказал, что будет здесь утром, около восьми. Я в восемь ему домой звонил, баба говорит, что не приезжал, сама волнуется…
— Других, кто с ним уехал, обзванивал?
— Конечно. Ни одного дома нет…
Витя смачно проматерился без конкретного адреса. Точно, блин, не село, а какой-то Бермудский треугольник! Даже голова заболела и захотелось собрать всю команду со стволами, посадить на машины и заделать из этого Самсонова какие-нибудь маленькие Самашки… Правда, Басмач был в натуре русским и православным, даже слыхивал, что его фамилия — Басманов — не то боярская, не то дворянская, и гремела не то в XVI, не то в XVII веке. Короче, оголтелости на такой наезд у него не хватило. Витя решил проблему головной боли гораздо проще: достал из сейфа заветный коньячок и дерябнул рюмочку. А тут и радостная весть подоспела — вернулся пропащий…