Фарьябский дневник
Шрифт:
Через несколько лет после нашей встречи на мосту дружбы Альборс разыскал меня и приехал ко мне в Йошкар-Олу. При встрече пошутил: «Ты меня учил, как строить социализм, теперь я тебя буду учить жить при капитализме, где деньги все – власть, свобода, равенство!».
В 1992 и 1993 гг. я дважды побывал в Кабуле с делегациями работников торговли и строительства Республики Марий Эл. Оба раза был принят в правительстве, заключили контракты на поставки товаров с обеих сторон и строительству целого квартала жилых домов в Кабуле. Но война с талибами прервала все наши начинания.
Сегодня, после освобождения от влияния Талибана, афганский народ вновь стоит перед выбором. Какой будет эта страна, станет ясно уже
Глава XXI
21 марта 1983 г. Провинция Фарьяб. Пригород Меймене. Расположение мотоманевренной группы погранвойск.
В штабной землянке экстренное совещание. Кроме командиров подразделений и командования ММГ, в землянке офицеры Оперативной группы, а также советники ХАД и царандоя.
– По информации командования ОКСВА, в последнее время участились случаи самовольных отлучек военнослужащих из расположения частей и подразделений советских войск, выполняющих интернациональный долг в Афганистане, – начал свое выступление старший оперуполномоченный Особого отдела Киркинского пограничного отряда майор Буйнов, – и, что самое страшное, большинство из самовольщиков в свои подразделения и части не возвратились. Кого-то из них боевики зверски убили, а кто-то находится в плену. Есть факты добровольного участия некоторых из сбежавших военнослужащих Советской армии в незаконных вооруженных формированиях. Предателям, принявшим ислам, боевики дают жилье и большие деньги, обещают по окончании войны отправить в любую из западных стран. Отрадно отметить, что пока случаев самовольного оставления частей и подразделений пограничных войск еще не было. Но тем не менее на сегодняшний день боевиками уже было предпринято несколько попыток наладить с пограничниками доверительные отношения. К своей чести солдаты и сержанты, к которым обращались представители боевиков, оказались людьми честными и выдержанными. Своевременная информация с их стороны позволила не только предотвратить чрезвычайное происшествие, но и обезвредить душманского пособника. По имеющимся у меня данным, боевики не обошли своим вниманием и нашу ММГ. С целью обезвреживания противника нами готовится операция, в которой будет принимать участие и кто-то из вас. Поэтому хочу сразу напомнить, что о предстоящей операции никто, кроме здесь присутствующих, знать не должен. Доведите до личного состава только общую обстановку по самовольщикам. Нацельте политработников на работу по укреплению воинской дисциплины, усилению ответственности каждого в период проведения операций. Обо всех попытках афганцев вступить в контакт с военнослужащими, сообщать мне немедленно…
После совещания офицеры, собравшись в узком кругу, взволнованно обсуждали услышанное.
– Да-а-а, задал задачку нам Виктор Иванович! – задумчиво произнес майор Хорьков. – Ведь во время операции сколько народу вокруг крутится, поди ж ты узнай, где враг.
– А сколько афганцев вокруг позиций околачивается. Пашут прямо под самым забором, – поддержал его самый старый начальник заставы майор Сотников. – Вот у армейцев все по-другому, они и на пушечный выстрел к своим позициям никого не подпускают.
– Подпускать-то не подпускают, да что толку, солдаты как бегали в самоволку, так и продолжают бегать. Сам, будучи дежурным по ММГ, ловил неоднократно, – возразил я. – По-моему, дело тут не в афганцах, а в нас самих, в солдатах наших. Я лично всех своих бойцов достаточно изучил и доверяю, как себе. И они мне платят тем же. Доверяют даже самое сокровенное. Вот, к примеру, после прошлой операции подходит ко мне боец, татарин по национальности,
«Ну и, что ты на это сказал?» – удивленно спросил я. «А что, ничего». – «Прямо-таки и ничего?» – «Ну, дал ему в морду». – «А вот это ты зря, лучше бы привел ко мне. Мы бы на месте и разобрались»…
(Когда я рассказал об этом Буйнову, он нисколько этому не удивился. Видя мое недоумение, разъяснил, что это уже не первый случай. Причина этому одна. Из-за большого калыма, выкупа за невесту, мужчинам для создания семьи приходится многие годы зарабатывать деньги, и потому женятся они лет в 30–35. Женщин легкого поведения в Меймене, и тем паче в кишлаках, нет и быть не может, шариат запрещает. Так что здесь, как нигде, развит гомосексуализм…)
– Наверное, ты прав, – поддержал меня Хорьков. – Солдаты у нас выдержанные…
– Только за ними глаз да глаз нужен, – вставил свое мудрое и веское слово майор Сотников.
Каждый из нас остался при своем мнении. Немного помолчав, мы разошлись. У каждого было достаточно своих незавершенных дел.
Через несколько дней майор Буйнов пригласил меня в свою землянку. По плану операции мне предстояло сыграть не слишком значительную, но ответственную роль, и потому он посвятил меня в суть предстоящего дела.
По данным провинциального отдела ХАД, в городской тюрьме работал связистом житель Меймене, назовем его Саид, который поддерживал постоянную связь с бандой Мавлави Кара. В последнее время сотрудники царандоя, которые вели за ним наблюдение, заметили некоторые изменения в поведении своего подопечного. Все чаще и чаще тот стремился оказаться поближе к месту расположения пограничников, к боевым и транспортным колоннам, проходящим через город. Если ему это удавалось, он пытался заговорить с кем-то из солдат, предлагал сигареты, жвачку, а иногда и зажигалки. Все эти факты настораживали не только руководство царандоя и ХАД, но и командование ММГ. В связи с этим было принято решение совместно с советниками ХАД и царандоя провести операцию по обезвреживанию агента Мавлави Кара и проведению над ним открытого суда. Для того чтобы все это осуществить, необходима была не только оперативная информация, но и оформленная по всем правовым нормам доказательная база. Основой доказательства в противоправной деятельности должна была послужить аудиозапись переговоров. Благо что в афганском процессуальном кодексе аудиозапись, оформленная должным образом, признавалась судом в качестве доказательства.
На первом этапе необходимо было организовать контролируемый контакт Саида с кем-то из пограничников. Выбор пал на одного из переводчиков, таджика по национальности, назовем его Рустам, который пошел служить в Афганистан добровольно. Так как солдат прекрасно владел пушту (официальный язык в Афганистане), а также знал узбекский и туркменский, его направили в Оперативную группу, к подполковнику Николаю Николаевичу Нестерову. Никто не сомневался в порядочности и патриотизме парня, и потому кандидатура его как главного действующего лица операции была принята без всяких нареканий. Чтобы все прошло естественно и без излишнего напряжения, было решено на первом этапе солдата в суть операции не посвящать.
Связиста по распоряжению командира оперативного батальона царандоя джиграна (майора) Аюбхана, в ведении которого находилась и тюрьма, направили в гостиницу, где жили советники, якобы для ремонта электропроводки. Туда же приехал и подполковник Нестеров со своим переводчиком. Так получилось, что Рустам, беззаботно гуляя по гостинице, случайно зашел в пустующую комнату, где работал связист. Там и состоялось знакомство, о котором через несколько часов он слово в слово доложил майору Буйнову.