Фата-Моргана 9 (Фантастические рассказы и повести)
Шрифт:
— Вздор.
— Разумеется, сэр.
Доктор спускался вниз по ярко освещенному коридору и разглядывал членов экипажа, похожих на великолепно отлаженные машины. Каждый из них был превосходным работником и в точности походил на всех остальных: лица и тела, словно сошедшие с конвейера, сияющие, белозубые улыбки, и даже сапоги одинаково сверкающие, как черные зеркала. Юные, цветущие лица, совсем не похожие на эти скелеты в трюме.
Первый охранник вскинул руку в вежливом приветствии.
— Да, сэр?
— Проверка
Дверь словно нехотя открылась, и доктор шагнул через порог.
— Сэр! — Настойчивый голос заставил его обернуться.
— Да? — Он уже вспомнил, что этот охранник один из тех, что приходили к нему с жалобами.
— Простите, сэр, вы не могли бы попросить сменить меня? Я болен. Мне совсем плохо после этих кошмаров.
Доктор равнодушно глянул в испуганные блестящие глаза. «Лучше этого не начинать», — подумал он.
— Исполняйте свой долг. Я не могу освободить вас с вахты. Вы же знаете Правила.
— Но, сэр!
— Придете ко мне на прием, когда сдадите пост. Там мы и побеседуем.
Доктор еще раз посмотрел на парня. Может, и вправду что-то серьезное? Да нет. Самый стандартный случай, отмахнулся он. И окончательно успокоился, увидев, как парень провожает его стандартным салютом.
— Слушаюсь, сэр.
Первая камера, вторая… пятнадцатая, и везде одно и тоже. Отрешенные лица и пристально следящие за ним мертвые глаза. Глаза поднявшихся из гроба мертвецов. Двадцать две камеры, в каждой по двое. Женщины отдельно, как и положено. Всего сорок четыре пленника. Значит, сейчас за ним следят восемьдесят восемь глаз. Он вздрогнул.
«Сколько это будет в процентах? — неожиданно подумал он. — Сорок четыре уцелевших из двух миллиардов?»
Он просмотрел журнал охранников.
«Человек из камеры 14. Имя — Александр Грин. Чертил мелом на столе странные знаки. Мел отобрали. Не сопротивлялся».
«Женщина из камеры 3. Разговаривала сама с собой. По приказу начальника ее успокоила соседка по камере. Имена: Элизабет Гот, Мег Ньюкомб».
В трюме, пленников царила полутьма и тишина. Свет казался каким-то сумеречным, и слышался только ритмичный рокот двигателей да цоканье сапог стражников, когда они подходили к доктору и протягивали журналы.
Начальник стражи безмолвно шел за ним и, проводив доктора до двери, выслушал приказ:
— Принудительное кормление. Можете добавить витамины. Сделайте всем успокаивающее. — Доктор выдержал паузу, холодно глядя на начальника, потом добавил: — Охранник восьмой секции небрежно отдал салют. Отметьте это в рапорте.
— Слушаюсь, сэр.
— Что еще, командир?
Старший немного помялся и сказал:
— Охранники нервничают, сэр.
— А пленники? — ехидно спросил доктор.
— Но они ведут себя так странно, сэр, — взволнованно продолжал старший.
— Они еще не прошли адаптацию к условиям полета.
— Но они отказываются от пищи.
— Я повторяю, так как вы, старший надзиратель, похоже, меня не поняли. Они еще не приспособились к условиям полета, — доктор нарочно произнес каждое слово отдельно, словно говоря с недоумком.
Начальник стражи щелкнул сапогами, и доктор быстро отошел от камер. На пленников он больше не оглядывался. Идентификатор быстро проверил его и открыл двери трюма. Он быстро вышел и, даже не заметив охранника, который, кажется, ждал его возвращения, прошел в свой кабинет при маленьком, но хорошо оборудованном госпитале. Там он совершенно обессиленный рухнул за стол.
Из коридора донесся звук бегущих шагов. Затем что-то тяжело ударилось о его дверь, чуть не сорвав ее с петель. Доктор поспешил сам распахнуть ее, не дожидаясь нового удара.
За ней стоял заболевший охранник, качаясь, словно пьяный.
— Отойдите-ка, доктор. Вон я вижу их прямо у стены. Вон там, видите? — прохрипел парень. — Это они до меня добираются. А я им не дамся.
Доктор успел заметить, как охранник выхватил пистолет.
— Погоди, идиот проклятый!
Человек лежал на полу, все еще упирая пистолет в ту бесформенную обуглившуюся массу, что минуту назад была его телом. Голова уцелела, и теперь открытые неподвижные глаза бессмысленно уставились на россыпи звезд за иллюминатором.
Зрелище было отвратительное, но для доктора вполне привычное. Слишком много повидал он убитых из своих и чужих, чтоб придавать значение еще одной смерти. Гораздо больше его заботило, что скажут по этому поводу Правители.
Он вызвал дневальных и машинально наблюдал за ними, пока они приводили в порядок его кабинет. Надо было заполнить по форме все бумаги и придумать, как доложить об этом капитану. Но, занимаясь всей этой рутиной, он неотступно думал об одном: как эта история скажется на нем? Правители потребуют объяснений. Они могут решить, что это его вина. На секунду его охватила паника, но тело продолжало совершать привычные движения и лицо оставалось бесстрастным. Твердым шагом подошел он к каюте капитана.
— Ну почему он это сделал? — Капитан, казалось, был, скорее, расстроен, чем разгневан этим происшествием.
— Мы в космосе, капитан, — жестко ответил доктор.
— Но в космосе сейчас не одна сотня тысяч наших людей! — воскликнул капитан.
— И бывает, что кое-кто из них совершает самоубийство, непреклонно добавил доктор.
— Ну, это какие-то выродки! Такого не должно быть! — Он резко махнул рукой, но, опомнившись, на стол ее опустил почти беззвучно, и от этого жест получился почти комичным.
— Это против Правил, — продолжал он уже спокойнее. — И я просто обязан знать, почему он это сделал.
Доктор снова принялся объяснять.
— Это был его первый полет. Первый раз он оторвался от дома, понимаете? Разве это воин? Нет! Крестьянский мальчик, переодетый в мундир.
Сейчас доктор был так зол на этого дурака, что, кажется, сам бы с удовольствием убил его. «А может, он это нарочно, чтоб доставить мне неприятности?» — мелькнуло у него в голове.
Капитан пристально посмотрел на него.