Фата-моргана
Шрифт:
– Нам очень повезло с погодой, – щелкая затвором зеркалки, заявил Эдуард, – я читал о том, что солнечная погода, – большая редкость в этих краях!
– Смотрите, смотрите, киты! – закричала вдруг Полина.
Совсем неподалеку от нас воду разрезали черные плавники. То там, то здесь в кипящей воде мелькали белые бока касаток, которые охотились на тюленей. Это было фантастическое зрелище!
Оставив позади остров Прокофьева, со стерегущими его берега кекурами, «Фата-моргана», отдала якоря, и заглушила двигатель. Глубина в этом месте составляла около тридцати метров. Вечером, за обеденным столом, мы делились своими восторженными впечатлениями
На сей раз, вахтенные несли свою службу вместе с Иваном Гавриловичем, который периодически поднимался из рубки в кокпит. Он опасался резкой смены погоды.
– Я вижу огни у острова, – сообщил я капитану.
– Вероятно, это охотники на тюленей!
– Какие тут могут быть охотники? Это же заповедник!
– Думаю, что это браконьеры. Встреча с ними может оказаться не совсем приятной!
– Я думал, что здесь никого нет, кроме туристов.
– Когда-то давно здесь жили китобои, но никого не осталось, – сказал Иван Гаврилович, – сейчас на «Большом Шантаре» живут только метеорологи. Еще сюда возят состоятельных туристов: на зверя поохотиться, порыбачить, водки попить, в баньку сходить… Они прилетают сюда на вертолете, а те, кто обустраивает их экскурсии, гребут немалые деньги. Это бизнес, поэтому туристы здесь в относительной безопасности; обычно с ними едут егеря для охраны.
– От хищных зверей?
– Запомни, в этих местах самый страшный зверь, – это человек! – сказал капитан, – здесь до бога высоко, а до царя далеко. У кого деньги и сила, тот и прав! Ты же москвич, наверное?
– Да! – сказал я.
– Тогда тебе, Витя, нас не понять, из Москвы-то Россию не видно!
– Думаю, что вы преувеличиваете. Наверное, здесь не все так плохо, а с умом-то и здесь можно жить! Вот вы, например, наверняка, неплохо зарабатываете!
– Раз на раз не приходится! – прищурился Иван Гаврилович, закуривая папиросу.
– А откуда у вас яхта, если не секрет?
– В лотерею выиграл!
– А если серьезно?
– Не моя это яхта, у нее и другие хозяева есть. Вот они неплохо зарабатывают! У тебя все?
– Все! – я понял, что капитан больше ничего мне не скажет.
Щелчком выбросив окурок за борт, Иван Гаврилович, внезапно сказал:
– Ты, это, скажи своим, с сегодняшнего дня пусть вахту с оружием несут. Сигнальные огни на стоянке не зажигать!
– На нас может кто-нибудь напасть? – ошеломленно спросил я.
– Ну, это маловероятно, но так, на всякий случай! – с этими словами капитан нырнул в рубку, оставив меня в озадаченном состоянии.
На рассвете я стал свидетелем странного явления. Над водой сгустился туман, а когда взошло солнце, обстановка вокруг меня изменилась столь причудливо, что мне пришлось ущипнуть себя, чтобы убедиться, что это не сон.
Окружающие меня объекты погрузились в колышущуюся голубую дымку, внезапно потеряли резкость, и стали изменяться прямо у меня на глазах. Изображение делалось все более светлым и размытым. Соседний остров стал призрачно-серым, и заметно приблизился, а окружающие его кекуры вытянулись, и начали склоняться к воде. В этот момент я заметил, что остров приподнялся над водой, и повис в небе. Рядом с островом по небу прошла черная шхуна, которая показалась мне просто огромной. Ее изображение периодически сливалось с зеркальным отражением, отчего создавалось впечатление, что шхуна движется вверх ногами.
Ощущение потери реальности было таким сильным, что я был вынужден опустить глаза. Все ближние предметы выглядели абсолютно нормальными, и у меня хватило ума понять, что я стал свидетелем какой-то странной оптической иллюзии.
Когда солнце поднялось выше, туман рассеялся, и пейзаж вновь приобрел привычные очертания. Я был поражен увиденной мной картиной. Это привело меня к мысли, о том, что мир может оказаться совсем не таким, каким я себе его представляю.
Моя сестра категорически отказалась высаживаться на берег, под предлогом того, что ей надо готовить еду. Она осталась на яхте вместе с капитаном, а все остальные, в два приема, переправились в надувной лодке на остров. Изначально мы планировали оставить на корабле вахтенного, но Иван Гаврилович категорически отказался от этого предложения. На всякий случай мы захватили с собой ружья, а Николай взял с собой складной спиннинг.
Никаких судов поблизости не обнаружилось, но на берегу, неподалеку от места высадки мы увидели останки тюленей, с которых охотники содрали шкуры. Над окровавленными тушами с пронзительными криками носились чайки. Что и говорить, это была неприглядная картина!
Осмотрев остатки воинской части, когда-то расположенной на побережье, мы разбили лагерь, в котором под охраной Анатолия, оставили Полину и Дениса. Николай, Эдуард, и я, погрузились в лодку, и воспользовались утренним приливом, чтобы попасть в озеро «Большое», сообщающееся с морем узким проливом.
– Такие озера называются лагунными, – пояснил нам Эдуард.
Николай завел подвесной двигатель, и мы двинулись к устью реки Оленья, до которого было немногим более десяти километров. Утренний туман начал рассеиваться. Географ без конца щелкал фотоаппаратом, снимая живописнейшие окрестности озера.
– Просто удивительно, – восторженно заметил он, прихлопнув на щеке очередного комара, – как природа может расцвести за какие-то два-три месяца вегетационного периода!
Количество кровососов вокруг нас сильно увеличилось, и нам пришлось применить специальный крем для защиты. Пока мы с Эдуардом любовались пейзажами, Николай безрезультатно забрасывал свою удочку. Я уже собирался пошутить над ним, но в этот момент блесну схватила большая рыба.
– Бог ты мой, это же радужная форель! – удивился я.
– Здесь эту рыбу называют микижа! – сказал Николай. До нашего возвращения, он сумел поймать еще несколько рыбин. Уха была обеспечена.
Мы успели вернуться назад задолго до наступления темноты.
Толик сложил костер из плавника, и вскоре мы сварили уху. После еды я с удовольствием закурил, думая о том, что мой приятель был тысячу раз прав, когда звал меня сюда. Где еще я смог бы увидеть такую красоту?
– Что-то нам не попалось ни одного медведя, – заметил я, усаживаясь на большой камень, и выпуская дым колечками.
– А ты что, хотел бы их увидеть? – засмеялся мой приятель.
– Ну, ты же столько о них рассказывал! Мне будет жаль, если я его не встречу.
– А ты оглянись!
Я оглянулся, и мне стало страшно. Совсем недалеко, метрах в двухстах от нас, по пляжу шел довольно большой, как мне показалось, зверь.
– Он же идет в нашу сторону! – испугавшись, я схватился за ружье. Толик передернул затвор карабина, досылая патрон в ствол. Денис застыл на месте, как каменное изваяние, а Эдик никак не мог вставить объектив в байонет камеры. Его руки тряслись от волнения.