Фатальная миссия
Шрифт:
Танец закончился, но они и не думали расставаться. Он оперся спиной о колонну, а она повисла на его плечах, млела на груди. Потом был новый танец, еще и еще... Оба возбудились до крайности, но Лиля как дура, как в студенчестве ждала мужской инициативы.
– Лилька, ты что?
– шепнула, походя Женька.
– Клиент давно созрел...
Шелест был, а не шопот, только француз услышал и к тому же понял смысл.
– Вы профессионалка?
– спросил он обрадованно.
– В таком случае прошу Вас, пойдемте ко мне в номер. Мне так хочется Вас любить! И не беспокойтесь, я хорошо заплачу...
Слезы
– Я Вас умоляю, - с жаром продолжал удивительный клиент.
– Мне показалось, что Ваш статус позволяет миновать условности. Ведь я не могу обещать Вам ничего, кроме денег... Никакого совместного будущего. Только немного любви...
И он понурился.
– Боже мой, да конечно!
– горячо вырвалось у Лили.
– Что угодно, только не говорите мне про деньги!
В номере у Пьера (так он назвался) Лиля по заведенному ритуалу прошла под душ. Вдруг вспомнив про Глебову "любовь", встала как вкопанная, в сильном сомнении и ощущении своей нечистоты. Стиснув зубы, превозмогла, лишь отмывалась с особым тщанием. Однако проклятый сутенер лез на передний план, и от Лилиного подъема чувств не осталось в итоге и следа.
Она тихо вышла из ванной в загодя припасенных эфемерных трусиках и топике, увидела лысого толстяка в халате, разобранную постель под ночником и покорно улыбнулась. Пьер встревоженно моргнул, но ничего не сказав, прошел в свою очередь в ванную, мимоходом легко сжав ей локоть.
"Он милый, - подумала Лиля без энтузиазма, ложась под одеяло.
– А также чистоплотный и доверчивый". Увы, многие хваленые европейцы не решались оставлять русских путан наедине со своим гардеробом, пренебрегая и личной сангигиеной. И пахло от них так же, как от отечественных лохов...
Пьер мылся минут десять. Тоже своего рода рекорд: обычно мужикам хватало две-три. Когда он вышел, Лиля слегка удивилась: то ли ростом миленок стал повыше, то ли в талии поубавился? Глаза его мерцали и во всем облике сквозил трепет предвкушения. "Все-таки есть в нем магнетизм", - с удовольствием подумала Лиля, и робкая теплая волна родилась в ее тазовой области, неспешно пробуждая в родном организме ощущение счастья...
Тем временем претендент погасил ночник и оказался нагим рядом. Тотчас его теплые ладони скользнули под топик и ласково огладили мягкие Лилины груди. Их крупные соски враз отвердели. "Вот как, - удивилась бывалая девушка, - одним движением завел!".
– Как соответствует тебе имя!
– зашептал страстно чужестранный умелец, а его ладони уже спускались к талии, ягодицам, бедрам, везде встречая чувственный отклик.
– Твой хрупкий стан как стебель лилии, полные груди как ее бутоны, губы нежные подобны лилейным лепесткам, а бедра - той луковке, из которой растет этот дивный цветок...
"Улет!
– разулыбалась восхищенная и вновь готовая на любовные подвиги вакханка.
– Странно лишь, почему француз так легко владеет русским. И еще: изгладил меня всю обеими ладонями, а чем он держится на весу-то?"
Но тут в ее влажный рот мягко всосались полные губы Пьера, а в освобожденную от трусиков промежность вползло нечто необыкновенно ласковое, и Лиля потеряла интерес ко всему, что не касалось ее все более сладостных чувственных ощущений.
Глава
в которой Молчуны испытывают ужас и пускаются в бега.
– Целые сутки!
– обрушился Молчун-1 на Молчуна-2 во второй половине другого дня.
– Целые сутки потеряны. Мы уже могли иметь необходимую информацию, но кому-то нестерпимо захотелось почесать елдак! И ведь обещал закруглиться к полуночи, а провозился до утра! А потом, конечно, завалился спать, силы восстанавливать... Как оно вообще-то, стоило того?
– Улет!
– повторил Молчун-2 излюбленное словцо Скворцовой Лили. И добавил другое: - Полный атас!
– Н-да?
– завистливо скривился Молчун-1.
– Нечленораздельно, но выразительно.
– Ну, хочешь, мы с тобой на пару минут воссоединимся, и все мои впечатления станут твоими тоже?
Молчун-1 на мгновение заколебался, но все же отрицательно мотнул головой.
– Я сам себе найду фемину: роскошную, метра под два ростом, и тогда ты мне будешь завидовать! Но после, после дела!
Молчун-2 глянул на "брата" с насмешливым снисхождением, но от комментария воздержался.
Поздней ночью на крышу Сената стайками там и тут стали взлетать воробьи. И тотчас проникать через невидимые снизу щели в его чердачные помещения. Однако если бы сторонний наблюдатель заметил странное птичье паломничество и поднялся на чердак, то никаких воробьев он бы там, как ни крутился, не нашел. Зато этот натуралист мог приметить спускающихся по лестницам очень прытких тараканов - тоже для дворца явление неординарно! Но не было, вроде, в Сенате таких наблюдателей, и все его комнаты и залы заполняли пустота, тишина и темнота - лишь снаружи в них проникало косвенное сияние фасадных прожекторов. Так что все шло для мини-Молчунов по задуманному плану.
Вдруг их модифицированные сенсоры уловили отчаянный импульс из восточной половины дворца - сигнал о гибели! И почти тотчас оттуда же второй, третий... А еще они явственно зафиксировали чужие ментальные переговоры:
– Здесь какие-то тараканы...
– Тараканы?
– Что за "тараканы"?
– Откуда здесь взяться тараканам?
– У меня тоже появились тараканы...
– А я уже пару схарчил! Что-то не пахнут они тараканами!
Ужас обуял Молчунов. Они тотчас остановились (кто докуда добрался) и, в соответствии с заранее обговоренным вариантом, стали в темпе видоизменяться: кто в подобие древесного среза на паркете, кто под завиток на шпалере, а кто просто юркнул за эту шпалеру или под плинтус. И все до судорог давили в себе соблазн сопереживания и ментального обмена. Многие же увидели, наконец, своих губителей: темные стремительные комки, быстрый промельк крыльев и писк ультразвука... Летучие мыши! Впрочем, не мыши, конечно, а мини-Лоси, ночные стражи Кремля и персоны резидента!
– А у меня нет тараканов...
– У меня тоже исчезли.
– Да были же, точно говорю!
– Что-то здесь не то... Может, наши пожаловали?
– Это гидране что ли "наши"? Попадись к ним в лапы и сразу амба!
– Пусть они боятся нам попасться: это Гея! Это Россия, где я пока главный!
– Не я, а мы! Разъякался...
– Да мы, мы, разве я против...
– Тихо! Если это "наши", мы должны слышать их мыслеобмен.
– Должны, но, вроде, не слышим.