Фатальная ошибка опера Федотова
Шрифт:
— Это был рабочий момент! И ты, засранец, молчал бы! если бы не я, ты бы ее и не увидел даже! Это я тогда упустил тебя, отправил ее охранять! Знал бы, чем дело кончится…
— Именно поэтому вы и крестный нашего сына! Мы вам благодарны за то, что тогда помогли… Но это не отменяет того, что я не позволю мою жену во всякие шалманы в качестве наживки запихивать! Такого уговора не было!
— Щенок! Я тебя к медведям!..
— Да пожалуйста!
— Товарищ подполковник! — на пороге появляется Ася, прерывая наш яркий обмен любезностями и лишая меня удовольствия нарушить все мыслимые и немыслимые правила, устав и прочую хероту, и дать в рожу своему непосредственному начальству.
Мы со Свеном замираем друг напротив друга, я с удивлением осознаю, что мы уже, оказывается, не сидим, а стоим, жестко глядя в глаза, рыча на повышенных оборотах. Не, ну понятно, я… Я — псих, когда дело касается Аськи. А он-то чего? Где хваленая чекистская выдержка?
Мы , как по команде, поворачиваемся и смотрим на Асю. И я в который раз охреневаю от нее, не верю своему счастью. Это — мое? Реально все мое?
Она — офигенная. И была офигенная, а после родов стала еще шикарней. Потому что грудь сделалась больше, и я не могу оторваться от этих молочных сисек, чисто физически не могу! А талия все такая же тонкая. И задница чуть больше стала, и это нереально круто! Короче, я понимаю, почему при виде нее у всех, кто носит брюки и имеет нормальную ориентацию, все в этих брюках встает. Понимаю, да. Но терпеть не намерен. И похер на все! К медведям, значит, к медведям!
Ася переводит взгляд с одной красной физиономии на другую, поджимает пухлые яркие губы, раздувает точеные ноздри.
Фурия моя… Опять будет мне выговаривать. А я буду извиняться… А потом — еще раз извиняться…
— Федотова, — хмурится Свен, — выйди, не до тебя сейчас!
— Очень даже до меня! — Ася решительно заходит в кабинет, и я опять зависаю на ее лице, жадно смотрю, словно гладиатор, влюбленный насмерть в шикарную и недоступную римскую госпожу. Да, дурак. Да, знаю. Да, похер.
— Федотовы, — опять выходит из себя Свен, четко просчитывая, что Ася пришла качать права и заступаться за меня. Валькирия моя… — Вы меня достали, Федотовы! Вы все границы переходите!
— Матвей Степанович, — Ася тут же меняет тон, урчит, словно ласковая кошечка, — простите его… Вы же знаете, какой он…
— Ася… — обаяние моей жены безотказно действует на всех без исключения мужиков, это не ново, но раздражает все равно. Мне не хочется, чтоб она расточала свои улыбки и кошачье мурлыканье на кого-либо вообще, кроме меня. Даже на вполне пожилого уже крестного нашего сына, — ты же понимаешь, что я не могу оставить это… Просто так. Меня уже в управлении поимели!
— Матвей Степанович… Понимаете, Володя просто сильно волнуется из-за меня…
— Да он всегда волнуется! — взмахивает безнадежно рукой Свен, — он дурак у тебя… Вот надо же, во всем остальном — нормальный оперативник, талантливый, я бы сказал… А рядом с тобой — дурак дураком…
— Э-э-э… Я тут вообще-то… — влезаю я, не желая, чтоб меня при жене дураком называли. Наедине — хер с ним. Всякое бывало, как только меня Свен не крыл. Но при Асе…
— А то ты что-то новое сейчас услышал, Федотов… — вздыхает Свен. Затем переключается опять на мою жену, видно, считая ее более адекватной в нашем тандеме, — Ася, я обязан предоставить полный отчет по ситуации. И в этот раз я его отмазать не смогу, понимаешь? Слишком большой резонанс. И в интернет попало, блогеры же сейчас все, мать их…
— Я понимаю… Но возможно, кое-какие смягчающие обстоятельства…
— Да какие? Какие могут быть в такой ситуации смягчающие обстоятельства? Город понес убытки на миллионы!
— Состояние аффекта, например…
— У кого? У оперативника УСБ? Ты хочешь, чтоб сюда полномасштабная проверка заехала?
— Ну… Понимаете, у любого нормального мужчины может возникнуть состояние аффекта, если его жена в опасности… — мурлычет моя римская патриция… или как их там называли?
Ася делает небольшую паузу и добавляет:
— Беременная…
Я сначала думаю, что ослышался, смотрю на Асю, моргаю и , наверняка, выгляжу на редкость тупо, потому что она, засекая краем глаза мое охреневшее лицо, поворачивается и говорит мягко, успокаивающе:
— Хотела сказать… Но не успела, тебя вызвали… Сама только сегодня узнала… Но это же неважно, когда, правильно, Матвей Степанович? Главное, сам факт…
И до меня доходит:
— Че-го? Ася!
— Блин, Федотов, — она опять поворачивается ко мне и с легкой досадой смотрит в глаза, — ну я же сказала… Что непонятного?
— Все! Все, блять, непонятно!
— Вова, тут начальство…
— Похер!
— Я бы попросил…
— Товарищ подполковник, — разворачиваюсь я к нему, — требую снять с оперативной работы мою жену! И перевести ее на легкий труд! В канцелярию!
— Вова!
— Нехер! Слушать не хочу! Охереть! Ася!
— Эх, Федотова… — вздыхает Свен, — вот почему не люблю баб брать на работу. Постоянно такие вот косяки, когда не ожидаешь.
— Это не косяк, товарищ подполковник, — обрезаю я его, — это моя жена. И мой будущий ребенок!
— Да понятно… Поздравляю, Федотова… И тебя, Федотов, поздравляю… Она тебя в очередной раз за волосы из болота вытянула.
— Не понял вас…
— Да где тебе, дубине… Ладно, пока свободны. Потом показания ваши запишут, надо будет мне для отчета.
— А что насчет перевода моей жены на легкий труд?
— Вова!
— Разберемся, Федотов, или ты думаешь, что я мать своего крестника на передовую отправлю?
— Я вот сейчас вообще не знаю, что думать…
— Вова!
— Свободен, Федотов! И ты иди, Ася, успокаивай своего мавра…
— Спасибо, Матвей Степанович…
В коридоре я, оглянувшись, тяну Аську в сторону комнаты для ведения допросов, сейчас пустующей, и там, закрыв дверь, жестко прижимаю ее за плечи к стене, смотрю в глаза:
— Федотова, не пиздишь?
— Да какое там… — вздыхает она, а затем бьет меня по ладоням с досадой, — а все ты! “Нормально все будет, нормально”, — передразнивает она меня, — вот оно, твое нормально!
— Сама говорила, пока кормишь, нельзя залететь… — хриплю я, умирая в ее огромных глазах и только теперь осознавая полностью смысл ее слов. Ребенок… У меня еще один сын будет. Или дочь… Но лучше сын. А потом дочь. Да.