Шрифт:
Глава 1
Ахмет злобно прищурился, медленно скривил губы в презрительной гримасе, и едва слышно прошипел: «Ты никуда не поедешь!»
Фатима вспыхнула, спешно кивнула и тихо вышла, больно закусив губу. Впервые он проявил себя как властный муж и запретил ей выступать на городском концерте в ноябрьские праздники.
Звонили из области. Пригласили принять участие с народными песнями. Говорили, что будет телевидение, покажут концерт на всю страну! Она с волнением ждала, готовилась, репетировала, шила ночами костюм… И вот в последний миг всё рухнуло! Горько, так горько, что он её не поддержал. А ведь знал, как Фатима об этом мечтала.
Снова и снова прокручивала Фатима сегодняшнее решение Ахмета в своей голове,
Вообще-то Ахмет был добрым – мухи не обидит. Случалось, увидит подвыпившего односельчанина, засидевшегося под шелковицей, не пройдет мимо, взвалит его на себя и поможет бедолаге добраться домой, передаст родне из рук в руки, а вместе с ним упавшую бурку, сумку, бумажник. Да ещё и разведёт руками, словно извиняясь за их непутёвого мужа или сына. Вечно какие-то облезлые бездомные псы и котята увязывались по пыльной дороге за Ахметом, и он не мог прогнать их, приводил в дом, кормил, жалел, лечил и разговаривал с ними, как с детьми. Никогда не позволял себе пройти мимо кусочка черствого хлеба, лежащего на земле! Поднимет, оботрёт рукавом, положит аккуратно на завалинку – для птичек. И уж, конечно, никогда он не перечил старикам, не обижал ребенка или женщину. Так воспитывали всех местных мальчишек. Главное – уважение к старшим, к традициям. Потом ребят приучали к заботе о близких, о слабых, о Родине, о матери, о своём народе, ну и напоследок не забывали напомнить об осторожности, сдержанности и некоторой дистанции в разговорах и делах с «чужими».
Глава 2
Больше всего на свете Фатима любила петь. Ещё совсем маленькой она устраивала трогательные «домашние концерты» на радость старенькой бабушке, тихой матери, седому отцу, старшему брату и соседям. Смешная, в мамином зеленом шёлковом платье, подвязанном красной лентой, влезала она на свой детский стульчик и пела с упоением, держа в одной руке скакалку вместо микрофона, в другой – подол своего великолепного наряда. Позже девочка стала охотно исполнять детские и народные песни на утренниках в детском саду. А когда подросла, то и в школьном ансамбле, на городских концертах, фестивалях, и даже на республиканских праздниках!
Никто в семье, кроме неё, не занимался, и даже не увлекался музыкой, никто не пел, не танцевал, и лишь крошка Фатима слышала музыку везде – в дыхании ветра, в звенящей тишине гор, в шёпоте весенней листвы, в бурлящих потоках реки, в шумном водовороте праздничной ярмарки, в благоухании цветов, и полёте птиц. Мать, скромная женщина, втайне гордилась дочерью. Чувства переполняли её сердце, когда из уголка зала она тихонько наблюдала за своей малышкой, и мать не могла сдержать сладких слёз радости. Не счесть ночей, что она провела, перешивая свои платья и дорогие подаренные отрезы в костюмы для концертов дочери, украшая их бисером и вышивкой. Будь счастлива, Фатима…
Люди восхищались талантом Фатимы, любили её за лёгкий характер и всегда улыбались малышке при встрече. И девочке легко жилось в её маленьком мире.
Став старше, Фатима сама пришла в местный Дом культуры и записалась в ансамбль. Руководил коллективом педагог, потерявший место в одном из столичных музыкальных театров. Хороший был дядька, добрый и с юмором, талантливый, но не умевший отказать себе в рюмашке-другой «для вдохновения». Женщины при виде него, уже вдохновленного, качали укоризненно покрытыми головами, а мужчины относились снисходительно – артист! Несмотря на это, вскоре коллектив под его руководством был удостоен звания образцового, чему радовались все
Фатима слыла красавицей. Однако не черты лица, не грациозность движений и стана, а искрящиеся глаза, веселый нрав, доброта и наивность привлекали в ней. Черноволосая и черноглазая, невысокого роста девушка была крепко сложена и уступала по красоте многим своим ровесницам. Но ни один праздник, ни одно маломальское мероприятие не обходилось без этой задорной певуньи. В песнях и танцах ей не было равных!
В школе она училась неплохо, но любимым предметом было всё же пение. Надежда Степановна, первая учительница Фатимы, всегда поддерживала девочку в стремлении оказаться на сцене, назначая её ведущей праздничных концертов, в которых она, кроме этого, обязательно принимала участие с танцевальным или песенным номером. Всё детство Фатимы прошло на подмостках и за кулисами, она совсем не боялась публики и существовала на сцене легко и органично. Учительница, перебравшаяся из российской столицы в эти дальние края вслед за своим мужем на строительство мелькомбината, сразу разглядела в ней талант. Местное население не поощряло подобные увлечения у молоденьких девушек. Поэтому дальше, чем районный Дом культуры, известность Фатимы никогда бы не распространилась, если бы не череда страшных событий.
В клуб её приводил любимый старший брат – Фазил. Ожидая, когда занятия у сестренки закончатся, он коротал время на улице или в коридоре, в зависимости от погоды, и улыбался украдкой, искренне удивляясь тому, как красиво поёт его любимая сестричка, увлекая за собой в бушующий поток танца, или безжалостно проникая в самое сердце печальными нотами, после которых даже мужчины стыдливо прятали глаза, наполненные слезами. Он силился понять, на что Аллах дал ей такой талант? Сможет ли она всегда быть такой же счастливой как сейчас, или постепенно угаснет, как и все красивые женщины их селения, окруженного великолепными яблочными садами. Они и сами, как эти яблони, ярко, но недолго цвели, постепенно увядали, высыхали и незаметно исчезали, оставив на земле свежую молодую поросль – ватагу ребятишек, где каждый хотел стать отважным джигитом или красивой невестой.
Мать Фазила и Фатимы, Нина, невысокая, очень аккуратная, тихая женщина, занималась домашним хозяйством и детьми. От зари до зари она стирала, гладила, готовила, кормила, убирала, шила, перешивала, вязала, встречала, провожала, помогала детям с уроками, по дороге в магазин перекинется парой фраз с соседками – вот и все её нехитрые интересы, время бежит, об отдыхе даже подумать некогда. Иногда всплакнет украдкой, жалея себя и дочку, промокнёт слезы и идёт встречать такого же уставшего мужа, который обязательно привезёт жене незамысловатый букетик, собранный по дороге в предгорьях. Обнимет мужа и поведёт его в дом. Гостей они не приглашали, и за столом собирались все вместе – родители и дети. В других семьях строго придерживались традиций: в главной комнате накрывали мужчинам, женщины подавали обед, а сами ели отдельно, уже после того, как отобедает глава семьи с сыновьями, родственниками или гостями.
Отца звали Муса, всю жизнь он проработал оператором на сельской кинопередвижке, развозил по окрестным деревням фильмы, крутил индийские мелодрамы и детские мультики в местных клубах. Это занятие считалось творческой профессией и давало известную степень свободы, но доход от него был совсем небольшой. Подумать о другом заработке отцу даже не приходило в голову – была крыша над головой, крепкая семья, где все уважали друг друга, любимые дети, хорошая жена, какая-никакая еда была всегда. А что до обновок, так это по необходимости. В общем жили скромно. Главное, считал Муса, быть порядочными людьми!