Фатум. Том четвёртый. На крыльях смерти
Шрифт:
– Это тебе чаевые, амиго,– прихватывая со стола пару яблок, скупо звякнул монетой довольный сержант.
– Всего два сенса? – Лопес возмущенно приподнял брови.
– Перестань орать как мышь, рожающая ежа,– сержант грозно надулся.
– Помилуйте, уважаемый! Но какие же это чаевые?
– А ты, дурак, всё разом-то не трать! Ну-ну! Не таращь на меня свои наглые глаза, плут… Ты и так с любого сможешь снять сапоги на ходу… Радуйся, что остался жив… Ты вообще должен по гроб жизни бесплатно кормить королевских драгун, так-то! Мы в вашей деревне потеряли семь человек!
В это время на веранде заслышался голос капитана; сержант, погрозив кулаком хромоногому Лопесу, поспешил
* * *
– Калифорния… – слепой Рипозо растянул спаленные солнцем губы.– Ставлю свой гончарный станок против твоего коня под седлом, капитан… Это край духов и убийц,– он провел иссушенной глиной и водой ладонью по морщинистому лбу, поправляя черную повязку на глазах.– Что, разве не так?
Голос старика резанул слух. Он напоминал глухие удары бубна, в который бросили горсть речной гальки.
– Да, трупов хватает,– кивнул Луис и брезгливо поморщился, когда индеец вновь улыбнулся, на ощупь похлопав его по щеке, как умную собаку.
– Вот-вот, сынок. Целые лиги савана для гробов, вот метка этих гор. Уж мне-то ты можешь верить. Жутью здесь веет… и слугами Омолу 4 .– Он помолчал, будто прислушиваясь к голосу предков, а затем продолжил, развалившись на стуле: – Это теперь я, распухший от пива и тулапая 5 , никому не нужный бродяга, а раньше…
4
Омолу – бог оспы, чумы и других болезней (индейск.).
5
Тулапай – разновидность мексиканского самогона.
– Эй-эй,– запротестовал Луис.– Давай не будем ворошить старое. Знаешь, если б я был на двадцать лет моложе, то с удовольствием слушал бы твои истории… Я и так верю, что раньше ты был лихой воин, имел много жен и делал лучшие в округе горшки.
– Не в округе, а на всем побережье, сынок,– поднимая палец, многозначительно поправил слепой.– Ладно, я понял тебя… Ты хочешь услышать от меня о Vacero… я прав? Знаю, знаю, что прав… но ты уже, похоже, убедился, что в Сан-Ардо найти болтливого дурака не так уж и просто. Тем более из индейцев. Ты только не торопи меня, белый,– слепой обнажил остатки зубов, пытаясь изобразить добродушную улыбку.– Это до гринго 6 туго доходит, о чем речь. До гринго, но не до индейца.
6
Гринго – прозвище янки у мексиканцев.
– Верно, папаша, верно. Но ты, похоже, уже собирался поведать мне свою историю о… Vacero.
– Кое-что о нем,– вновь поправил краснокожий.—Хотя, конечно, история эта длинная, как хвост Пернатого Змея. Я расскажу тебе всё без утайки, но на своих условиях, согласен?
– Что он сказал? – де Аргуэлло, теряясь от наглости бродяги, посмотрел на сержанта.
– Послышалось, команданте, такое не говорят.
– Нет, нет, белый. Уши тебя не обманывают… Но если тебе не нравится, я могу встать и уйти…
– Черт с тобой. Какие условия? Только быстрее!
Индеец самым серьезным образом поправил древнюю шляпу на голове, что-то шепнул своему талисману, висевшему на темной морщинистой груди, и спокойно продолжил:
– Ты купишь мне пива и табаку, сколько я захочу, немного тортильи, мяса и дашь несколько песо 7 , чтобы слепой Рипозо продержался на плаву какое-то время.
Луис с минутным колебанием расстался с десятью песо.
Ушлый старик, попробовав каждую монету на клык, сунул их в кошель за поясом и крикнул:
7
Песо (пезо) – монетная единица в республиках Южной и Цент-ральной Америки, равнялась 1 руб. 87 1/2 коп. (Время правления в России Александра I). (Прим. автора).
– Лопес, черного пива! Разве ты найдешь, хромоногий, лучший бычий пузырь,– он похлопал себя по голому грязному животу,– чтобы перелить столь драгоценную влагу? А ты не смочишь глотку со мной, сынок? – краснокожий тряхнул длинными седыми космами. Черная повязка уставилась на Луиса.
– Нет, Рипозо,– капитан нетерпеливо посмотрел на слепого, потом на притихшего рядом сержанта. Винсенте хмурился. Его приводила в бешенство наглость краснокожего. Если б не терпеливость команданте, которая путала все карты, он бы дано уже выпнул под зад это вонючее пугало. Испанское имя – Рипозо – вот что, по мнению Аракаи, было единственно стоящим в этом бродяге.
– Так, значит, не пьете? – усмехнулся старик, бисерные и костяные украшения трякнули на его шее.– А я вот никогда, сынок, не отказываюсь ни от еды, ни от питья, так как неизвестно, когда духи улыбнутся мне, и я сумею набить брюхо в следующий раз.
В это время Лопес принес миску с горячими лепешками в топленом масле дендэ, истекающий жиром кусок мяса, немного каруру 8 , перец и две добрых кружки пива, искрящихся пенными шапками.
Краснокожий на миг замер, сморщив лицо, которое приобрело сходство со сжатой в кулак рукой в потертой кожаной перчатке. Но склонился к тарелке, принюхался, после чего с довольной ухмылкой навалился на еду.
8
Каруру – пюре в Латинской Америке из плодов каруру иликиабо с креветками, рыбой, приправленное маслом дендэ и перцем чили. (Прим. автора).
Луис старался не смотреть на это раздражающее зрелище, предпочитая глядеть на быстро меркнущее небо. Прикончив последнюю лепешку и запив ее основательно пивом, Рипозо вытер жирные руки о свисающие на грудь пряди волос и сыто рыгнул. Затем совсем как койот облизал губы, сплюнул под ноги и начал:
– Это было четыре зимы назад… Тогда мы рыли шурфы и добывали глину у горы Желтая Женщина – гринго ее называют Пайн. Отвалы на реке Салинас иссякли, и поэтому гончары перебрались туда… Славная там была глина, нежная, без зерна, как кожа молодой бабы… Там мы простояли весь месяц Ягод… Наши повозки были полны, когда появился ОН.
Глава 3
Старик замолчал, вставил черенок самодельной трубки в дыру между пеньками последних зубов и долго курил.
Потребовалась новая кружка пива, прежде чем он соблаговолил продолжить исповедь. При этом он о чем-то вновь шептался со своей священной связкой. Его темные губы беззвучно шевелились, а голова мелко тряслась.
– Это для духа Vacero,– напряженно прохрипел он.—Никогда нельзя предугадать: слушает он тебя сейчас или нет. ОН вездесущ, как и быстрый Ошума 9 .
9
Ошума – дух воды. (Прим. автора).