Фатум
Шрифт:
– Э, как бы это получше сказать, - начал он.
– Не знаю, скажите хоть как-нибудь, - не удержался и перебил волшебник, настроение, которого вдруг стало игривым.
– Так вот. Я тут хочу понять задумку всей этой затеи. Если конечно можно, - выдавил из себя хольд.
"Ага, видимо барон не рассказал ему подробностей моего плана, и Бенуа теперь разбирает любопытство", - сообразил глоран, а вслух ответил:
– Разумеется можно. Спрашивайте. Что вы хотите узнать?
– Ну, например, что это было ночью? На кой чёрт нам
– В жертву кому?
– умело разыграв недоумение, поинтересовался волшебник.
– Ну, богам там разным, - вновь растерялся хольд.
– Вы, наверное, лучше меня знаете, кто из них любит человеческую кровь.
– Я-то конечно знаю. Однако чего бы мы, по-вашему, добились, прикончив тысячу человек во славу кровожадных демонов?
– не унимался Армин.
– Ну не знаю, - окончательно смутился Бенуа.
– А чего мы добились сейчас?
– Сейчас мы имеем тысячу идеальных солдат, которые скорее умрут за барона, чем отступят, - внушительно ответил глоран.
– Так вот что это было!
– сообразил хольд.
– Ну да понятно, даже таких необученных дураков можно использовать в бою. Если построить их фалангой, станет не важно, солдаты они или сапожники, - прикинул он.
– Найти бы только копья и щиты.
– Всё это есть в Генцо, - сообщил Армин.
– Мы ведь подготовились заранее.
Хольд кивнул и на мгновенье смолк, обдумывая открывшиеся перспективы. Затем, видимо вспомнив о чём-то, спросил:
– А что с теми наёмниками, которые участвовали в ритуале? У них какая-то особая роль?
– Да тут вы правильно догадались. Те десятеро наймитов станут офицерами нашей новой армии, - пояснил волшебник.
– Офицерами? Зачем?
– переспросил Бенуа.
– По-вашему я должен лично раздавать приказы каждому солдату?
– ухмыльнулся глоран.
– Нет уж! Я скомандую офицерам, а они доведут мою волю до каждого. И все беспрекословно подчинятся! Идеальная дисциплина пчелиного роя вот чего мы на самом деле добились!
От этих слов по спине хольда побежали мурашки. С трудом верилось, что такое вообще возможно: целая армия лишенная собственной воли и идущая на смерь по мановению руки волшебника. И если магия оживления трупов обычно зовется чёрной, то это колдовство, сводящее живых людей до уровня зомби, наверное, ещё темнее. Магия чернее чёрной, если так можно выразиться.
– И что же будет дальше?
– робко спросил Бенуа.
– А дальше идите спать! После обеда мы выдвигаемся, - отрезал Армин.
***
Кен быстро шагал по дороге в длинном строю горожан, ставших солдатами-ополченцами в новоиспеченной армии барона Д'Аржи. Теперь на их плечах лежали огромные двухсаженные копья, а за спинами болтались высокие прямоугольные щиты. Они несли эту тяжёлую ношу уже десять часов кряду, их мышцы гудели от усталости и напряжения, однако странное дело - из тысячи человек никто ни разу не отстал и не остановился. Даже старики и те безропотно шли вместе со всеми.
"Что же с нами сделали?
– поражался Кен, глядя по сторонам и прислушиваясь к собственным чувствам.
– Нам приказали идти, и мы идём, нам приказали молчать, и мы молчим".
Действительно колона ополченцев сохраняла просто невероятное в такой ситуации безмолвие. За последние десять часов никто из них не проронил ни звука.
"Сознание вроде в норме, - прикинул Кен.
– По крайней мере, я думаю, о чём захочу, но стоит этим офицерам отдать приказ, и я ничего не могу с собой поделать. Тело подчиняется само по себе! Дикость какая-то!"
Он долго мучил себя этими бесплодными размышлениями, прежде чем заметил, что передние ряды колонны останавливаются. Затем, откуда ни возьмись, появился один из офицеров и приказал их сотне сделать привал неподалеку от сломанного дерева, стоящего примерно в пятидесяти шагах от дороги. И тут на Кена накатила усталость, она появилась так внезапно, и сопровождалась такими болями в мышцах, что едва не свалила оруженосца с ног. Но вместе с болью вернулось ещё кое-что - Кен неожиданно понял, что снова может говорить.
С трудом переставляя ноги, оруженосец подошел к расщепленному молнией дереву и опустился на землю, в кучу таких же, как он ополченцев. Не все они уже спали, некоторые ещё шевелились и человек, к спине которого бесцеремонно привалился Кен, стал вяло возмущаться:
– Полегче там! Ишь разлёгся!
Голос показался знакомым, однако Кен никак не мог вспомнить, кому же он принадлежит. Пересилив свинцовую усталость, оруженосец обернулся к ворчащему парню и, схватив того за рыжий чуб, заглянул ему прямо в лицо.
– Какого лешего!
– разозлился рыжий.
Ну, точно, Жан собственной персоной. Теперь, присмотревшись получше, Кен узнал те самые плохо подогнанные доспехи.
– Здорово, Жан. Какими судьбами?
– перебил стражника он.
– Здорово, а ты собственно кто?
– удивился тот.
– Уже забыл?
– обиделся Кен.
– Давеча только познакомились, хозяина моего бесчувственного в трактир везли. Неужто не помнишь?
– А, того чудного рыцаря, который ещё на землю брякнулся. Как же помню!
– наконец признал стражник.
– Значит и вы здесь?
– Теперь я один, - поправил Кен.
– Хозяин-то мой помер.
– Ясно, - пробормотал Жан и замолчал.
– А ты, кстати, как тут очутился?
– заинтересовался оруженосец.
– Ты ж вроде стражник, и должен был оказаться по другую сторону от баррикад, вместе с теми, кто нас сюда затащил?
– Да, глупая история!
– отмахнулся рыжий.
– Понятно, что глупая. А подробности?
– не унимался Кен.
– Нет подробностей. Хотел сбежать с Генцо по-тихому, да попался. Вот и весь сказ, - раздражённо ответил Жан, отвернувшись.