Фауст. Сети сатаны

Пётч Оливер

Последних слов Иоганн уже не слышал, ибо развернулся и выбежал из дому. Что он такого сделал, что отец использовал любую возможность уязвить его? Занятия в школе были последним проблеском в жизни – теперь, когда мамы не стало, а Маргарита его сторонилась. В глубине души Иоганн надеялся, что после школы сможет вступить послушником в Маульбронн и станет помогать брату Антонию. Но для этого ему необходимо было закончить обучение!

Самого же отца Антония он давно не видел. Монах не так давно был назначен приором – его предшественник стал жертвой летней лихорадки – и по уши погряз в монастырских делах. У него не было времени, чтобы внимать тревогам мечтательного подростка.

Иоганн

бесцельно брел по туманным улицам, погруженным в сумерки, и сам не понял, как очутился перед трактиром «У льва». Казалось, сама судьба направила сюда его стопы. Мама, когда была моложе, часто приходила в этот трактир, чтобы послушать рассказы путешественников. Иоганн и сам любил здесь бывать. Но после того, как мамы не стало, он избегал этих мест – слишком много воспоминаний было связано с ними.

В этот миг юноша и увидел повозку.

Она стояла у трактира, привязанная к столбу, где обычно кормились курьерские лошади. Хоть с тех пор прошло восемь лет, Иоганн тотчас узнал ее. Это была та самая повозка, на которой колдун приезжал в Книтлинген на ярмарку. На парусиновом навесе были начертаны те же самые руны, и даже старый мерин, погрузивший морду в ведро с овсом, казалось, ничуть не изменился. Иоганн вдруг ощутил странное беспокойство; прежние тревоги, наоборот, отступили. И вместе с тем его охватило любопытство. Он отворил дверь и заглянул в трактир.

С тех пор как через Книтлинген пролегла почтовая дорога, в трактире всегда собиралось много народу. Здесь искали ночлега путники и были слышны самые разные наречия, иногда звучала даже французская речь, а по-немецки порой с трудом удавалось разобрать хоть несколько слов. Вот и теперь за столами вместе с горожанами сидели несколько приезжих. В глубине зала царило столпотворение. Гости, среди которых был и отец Маргариты, плотно обступили один из столов. Некоторые шепотом переговаривались, другие спорили в голос. Ганс Харшаубер, хозяин трактира, подошел к Иоганну с кружкой пива, улыбнулся и хлопнул его по плечу.

– Ну что, крепыш, – приветствовал он его. Корчмарь был одним из немногих в Книтлингене, кто относился к нему с уважением. – Пришел за бочонком вина для отца? Рад, что ты объявился. Подолгу хандрить – тоже пользы немного.

Иоганн не ответил. Он как зачарованный озирался по сторонам, но того, ради которого пришел, не находил. Харшаубер проследил за его взглядом, подмигнул Иоганну и показал на столпотворение у стола.

– У нас остановился бродячий астролог, – пояснил вполголоса трактирщик. – И пробудет, наверное, до праздника Симона и Иуды. Но ему, видно, не терпится проверить фогтовы карманы! – Он рассмеялся. – Тот попросил составить себе гороскоп. Видно, хочет узнать, когда ж его произведут в кайзеры.

– Ас… астролог?

У Иоганна чаще забилось сердце. Он приблизился к толпе, пока не сумел посмотреть на виновника столпотворения.

За столом сидел колдун.

Как и его повозка, он ничуть не изменился. Как и восемь лет назад, на нем была широкополая шляпа с красным пером и черно-красный плащ, от чего тело его казалось еще более длинным и тощим. Черные глаза поблескивали на бледном лице, будто старые медные пуговицы; нос торчал, как острый клюв. Иоганн дал бы ему на вид лет сорок или пятьдесят, хотя уверенности у него не было. Этот человек мог быть и намного старше или моложе. На столе перед ним лежали старые пергаменты с мудреными таблицами и рисунками, как на повозке. Управляющий стоял рядом и благоговейно вслушивался в слова незнакомца.

– Этот год будет для вас хорошим, – произнес астролог и провел длинным костлявым пальцем по пергаменту. И снова этот мягкий чужеродный говор, присущий пришельцам с запада. Иоганн решил, что он родом из Эльзаса, а то и вовсе из Франции. – Qui  [7] , хороший год. Но следующий будет еще лучше, и для вас, и для города! Солнце стоит во Льве, а Луна – в Сатурне, и это сулит жаркое лето и щедрый урожай. Хм, правда… – Он выдержал многозначительную паузу.

7

Да (фр.).

– Что такое? – спросил фогт, и остальные замолкли в напряженном ожидании.

– Mon dieu!  [8] Я вижу скверную погоду в апреле, частые бури и град. Так что попридержите часть семян, они вам еще пригодятся.

Люди снова зашептались. Фогт помял шляпу, которую все это время держал в руках.

– Благодарю, магистр, – промолвил он едва слышно и положил на стол несколько монет.

Но астролог брезгливо поморщил нос.

– Кто я такой, по-вашему? – проворчал он, и от прежней мягкости в его голосе не осталось и следа; теперь он скорее рычал, как старая дворняга. – Вы принимаете меня за шарлатана? Этого мало! За пару крейцеров вы добудете разве что заговор от какой-нибудь знахарки, но никак не гороскоп. Я учился в Авиньоне, Кракове и даже Париже!

8

Боже мой! (фр.)

– А если я откажусь заплатить? – нагло спросил фогт. – Что вы тогда сделаете? Гороскоп уже составлен.

Незнакомец улыбнулся, но лишь на миг; затем губы его сомкнулись в тонкую линию. Он не сводил взгляда с фогта. Свет в его глазах померк, и в них чернел теперь весь мрак Вселенной.

– Заплатите. Лишь мне и звездам ведомо, что случится, если вы откажетесь.

Он произнес это очень тихо. И тем не менее его услышали все до одного в трактире. На несколько секунд в зале повисла непривычная тишина. Наконец фогт положил на стол две серебряные монеты, молча надел шляпу и направился к выходу. Остальные последовали за ним, то и дело оглядываясь на незнакомца. Скоро в зале остался лишь Иоганн.

– Безмозглые свинопасы, – проворчал астролог.

Юноша не понял, обращался ли он к нему или говорил сам с собой. Незнакомец собрали пергаменты и спрятал монеты в карман. Потом поднял голову и увидел перед собой Иоганна.

– А тебе чего? – спросил он недовольно. – Время предсказаний прошло. Всё, ступай домой, парень. Как и те дураки.

– Я… я… – пробормотал Иоганн.

Он в общем-то и сам не знал, чего искал здесь. Но за эти восемь лет так и не забыл колдуна. И, как в прошлый раз, ощущал к нему странное притяжение. И необъяснимый страх.

Лицо незнакомца внезапно переменилось, он нахмурил лоб.

– Постой-ка, я же тебя знаю! Ты тот самый парень, кого я встречал здесь еще мальчишкой, верно? Дай-ка взглянуть на твою ладонь… – Он выбросил вперед руку, схватил Иоганна за кисть и стал рассматривать его ладонь. Наконец улыбнулся. – Точно, это ты! Иоганн Георг Фаустус, верно? Счастливец.

Иоганн отступил в изумлении.

– Вы… вы помните мое имя? Столько лет прошло…

Незнакомец рассмеялся и выпустил его руку.

– Имя – лишь дым и звук, но линии не лгут. По ним я всякого узнаю… Как поживает твоя матушка?