Фаворит
Шрифт:
Дальше все было печально и торжественно. Дворяне принесли личные извинения вдове за то, что не смогли уберечь ее мужа, она великодушно простила их и в знак признательности за службу лично вручила памятные подарки. После чего они отправились в Отель представляться герцогу, но предварительно пообщались со мной.
– Брат! – Филипп де Круа крепко обнял меня. – Я знаю, это ты добился нашего освобождения и потратил собственные средства. Я не забуду…
– Мы не забудем! – пылко воскликнул Жак Савойский. – Сегодня непременно надо встретиться и хорошенько отметить это дело.
– Братья, я уезжаю…
– В армию? –
– Я вышел в отставку…
Дворяне засыпали меня вопросами, но я отговорился плохим состоянием здоровья. Вряд ли поверили, но это уже не важно. Да и не нужно им ничего знать.
Проводив бывших пленников, я уединился с Туком. Есть о чем поговорить.
– Моншьер!.. – Тук восторженно отсалютовал мне обглоданной куриной ножкой. Он не слезал с седла двое суток, дико изголодался и теперь со страшной быстротой уничтожал печеного каплуна. И не только его.
– Не подавись. – Я плеснул ему в кубок вина.
– Ни-ко-гда! – по слогам уверенно заявил Уильям и присосался к чаше. – Уф! Поздравляю, ваше сиятельство! Это же… это же…
– Держи. – На стол плюхнулся увесистый мешочек. – Молодец, отлично сработал. Теперь вот такое дело…
Логан, по своему до сих пор не изжитому обычаю, сунулся было целовать мне руку, но вовремя опомнился, ловко подхватил кошель и с ожиданием уставился на меня.
– Твое прошение об отставке уже удовлетворили, – не торопясь сообщил я ему. – Не передумал?
– Не-а, сир… – энергично замотал патлатой головой юнкер ван Брескенс. – Куда вы, туда и я. А служить… хватит уже. Дома надо делами заниматься. Сами знаете, как без присмотра бывает. Да и по Бруле с детишками истосковался. Большего, чем сейчас, все равно не выслужу…
Отхлебывая по глоточку вино, я слушал его и поражался тому, как лихо кривит душой братец Тук. Хотя и не во всем. Некоторый резон в его словах все-таки есть. Прижимистый скотт скопил уже достаточно кругленькую сумму, и, учитывая, насколько хорошо у него идут дела в поместье, служить ему на государевой службе уже просто смысла нет. Но сейчас он нагло врет. Нагло, но безобидно.
Как только я поделился с ним замыслом покинуть службу, Логан сразу же собрался расстаться с должностью кондюкто лейб-гвардии, хотя об этом раньше и не заикался. И дело тут не только в личной преданности, в которой, кстати, я абсолютно не сомневаюсь. Имел возможность неоднократно убедиться в оной.
На самом деле Логан считает меня своим счастливым талисманом и твердо уверен, что хоть какой-то успех в жизни возможен только рядом с человеком, подобравшим его в лесу возле Лектура. Да что там, скотт дико суеверен и убежден, что, пока рядом бастард Арманьяк, он вообще неуязвим аки Ахиллес. Правда-правда: сам проговорился, будучи в изрядном подпитии. Но в этих утверждениях изрядная доля логики все же присутствует. Мы с ним вместе столько передряг невредимыми прошли, что поневоле уверуешь в зависимость друг от друга. А насчет меня в качестве талисмана он тоже в чем-то прав. Логан за сравнительно короткое время из монаха-саморасстриги в розыске превратился в рыцаря, командира роты лейб-гвардии, покрыл себя славой и милостями, к тому же обзавелся имением. И все это благодаря мне. Так что пусть врет, я не в обиде, тоже расставаться не хочу: давно держу его за брата и даже скучать начинаю,
– Понятно. Сам понимаешь, без дела мы не останемся.
– Угум…
– Послезавтра отбываем.
– Значит, отбудем, сир… – Логан беспечно отмахнулся костью.
– Почему не спрашиваешь, куда и зачем?.. – Я налил себе немного вина в бокал.
– Сир… – Логан укоризненно на меня посмотрел. – Надо будет – расскажете. А так – чего гадать? Известное дело, опять ввяжемся в драку, наделаем пакостей Пауку, порубим кого-нить, сами шишек заработаем, покроем себя славой и на золотишко разживемся. Все как всегда.
– Ты же вроде как по Бруле соскучился… – едва не рассмеялся я.
– Подождет оная Бруля! – строго заявил Логан и прихлопнул лапищей по столешнице. – Муж не груши хреном околачивает, а славу для рода и семьи зарабатывает. Правильно, монсьор?
– Правильно. Значит, доедай и вали домой. Готовьтесь. С собой возьмем всех наших.
– А вы?
– А я пока здесь. Завтра под утро вернусь.
Тук недоуменно крутнул головой вокруг.
– Так это ваши покои? У-у-ух… – озадаченно протянул он. – Я правильно все понимаю?
– Что ты понимаешь?
– Ну-у… вы… это… – Он вдруг сорвался с места, поднял валявшийся возле кровати женский платочек и ткнул пальцем в вышитую на нем монограмму.
– А это уже не твое дело… – буркнул я в ответ и поклялся посадить на кол всех слуг. Всех до единого. Ей-ей, запорю сволочей.
– Сир! – Логан почтительно поклонился мне. – Я всегда верил в вашу счастливую звезду! И знал, что вы…
– Заткнись! – Я погрозил ему кулаком. – И вали.
– Сир, если надо будет, я откушу себе язык! – торжественно заявил юнкер ван Брескенс и, скорчив жалобную мину, попросил: – А можно я доем? И допью…
– Можно, можно…
Пока он ел, я размышлял над смыслом своей жизни. И в который раз убеждался, что меня все устраивает. Да, согласен, порой страшно. Особенно страшно оплакивать друзей и соратников, да и самому ходить по лезвию бритвы – сомнительное удовольствие. Но, черт возьми, я просто наслаждаюсь такой жизнью. И вообще, давно понял, что попал в свое время, а в двадцать первом веке был лишним. Ну… не совсем, конечно, лишним, но здесь мне больше нравится. Гораздо. И ничего менять я не собираюсь, все устраивает. На этом и остановимся.
Выпроводив Логана, занялся своими прямыми обязанностями оберкамергера двора вдовствующей герцогини. Устроил смотр, отодрал в хвост и гриву стражников, провел небольшие учения, а потом еще раз образцово-показательно отодрал. Для порядка. А затем обошел укрепления, изыскал недостатки и пообещал коменданту, что распну его лично, если в течение месяца не подправят машикули, не вычистят ров и не отремонтируют лафеты на двух крепостных рибодекинах.
После чего неожиданно оказался в будуаре Мегги, с томиком «Декамерона» Боккаччо в руках. Герцогиня и дамы из ее свиты занимались рукоделием, а ваш покорный слуга услаждал их слух похождениями развратных обитателей Апеннинского полуострова. Даже весело получилось: к концу чтений мы все немного расшалились и устроили театрализованное представление по мотивам произведения. Конечно, в рамках средневековых приличий. Хотя нет, все же чуть-чуть выходя из оных. Дамы – они особы такие… увлекающиеся. Даже в пятнадцатом веке.