Фавориты ночи (сборник)
Шрифт:
Я покачала головой.
– Сначала в редакцию, а потом еще в одно место. К Яблоковым, а там видно будет.
Внезапно я кое-что вспомнила. Пройдя в коридор, я сняла трубку телефона, позвонила по двузначному номеру и попросила передать следователю Попкову в Волжский РОВД, что раненый, подобранный вчера «скорой помощью», может дать информацию о покушении на Михаила Яблокова. После чего я нажала на рычаг. Возможно, к вечеру я раскопаю еще что-нибудь и позвоню снова.
Маринка в это время подкладывала Виктору в тарелку третью добавку. Виктор был очень удобен тем, что его можно было не спрашивать. Он все равно не ответил бы.
Замечательная получилась пара из них, подумала я, очень гармоничная, Маринка говорила за двоих, а Виктор так же удачно за двоих молчал.
Через час мы втроем вышли из дома и направились ловить такси. Виктор был молчалив, как всегда. Маринка напряжена и оглядывалась по сторонам, а я думала и складывала из доставшейся мне информационной мозаики полную картину событий. Нескольких кусочков мозаики не хватало, но я надеялась их получить. Сегодня же.
В редакции действительно все было, как всегда, и ничего не развалилось без меня. Из всего персонала на работе был только Сергей Иванович Кряжимский – самый старший член редакции и самый опытный журналист. Как любила говорить Маринка, «он пришел в журналистику еще в те времена, когда нас еще и в жидком виде не было»…
Сергей Иванович прекрасно знал город и его прошлое. Кроме того, не будучи обремененным семьей, он проводил на работе целый день. И выходные тоже. Я направлялась в редакцию с целью залезть в наш редакционный компьютер, чтобы посмотреть, нет ли досье на клуб «Фаворит». Увидев Сергея Ивановича, я уже не волновалась об этом, зная, что нужную мне информацию все равно получу.
– Ольга Юрьевна? – удивился Сергей Иванович, – Что-то случилось, экстренная информация в номер?
Он сразу же заволновался, очевидно, прикидывая, что придется выкинуть из уже сверстанного номера. Я его успокоила.
– Сергей Иванович, дорогой, – я присела рядом с ним за его стол, – мне вас нужно кое о чем спросить.
Он посмотрел на меня поверх очков, потом бросил взгляд на Маринку, сразу же после прихода в редакцию занявшуюся приготовлением кофе. Виктор спрятался в свою каморку и его не было ни видно, ни слышно. Впрочем, как всегда.
– Я слышал, вы раскручиваете какое-то громкое дело? – понизив голос, спросил меня Сергей Иванович.
– Да, и мне нужно узнать все, что возможно, про клуб «Фаворит».
– Давно пора! Давно! – Сергей Иванович неожиданно разволновался, снял очки, затем надел их снова. Глаза его загорелись праведным боевым огнем. – Давно надо эту гадость вымести и показать всем нормальным людям, пусть возмутятся! И первыми поднимем голос мы! – заявил он с покрасневшим от возбуждения лицом.
Я немного удивилась такому напору. Обычно он являет пример выдержки и самообладания.
– Я так понимаю, что о клубе вы располагаете какими-то фактами? – постаралась вернуть я его в обычное состояние.
– Да, конечно, извините, Ольга Юрьевна, – Сергей Иванович сконфузился за свою неожиданную горячность, потом вспомнил, о чем он собирается поведать, и сконфузился еще больше. Пряча от меня глаза, он начал рассказывать:
– Клуб «Фаворит» основали две подружки или, как принято говорить сейчас, герл-френд. Они, я прошу прощения, нестандартной ориентации и живут как бы, извините, семьей. Занимаются торговлей тканями. Основной источник поставок – Италия. Ездят и выбирают товар сами. Клуб ориентирован на таких же, как и они, – Сергей Иванович покраснел и продолжил тише, – то есть на гомосексуалистов и лесбиянок. Я очень извиняюсь, вы сами попросили…
– Да не волнуйтесь вы так, – я погладила его по руке, – я провела вчера целый вечер в этом клубе, и кое-что мне даже понравилось…
– Как? Вы?! – Сергей Иванович с таким потешным выражением лица уставился на меня, что я рассмеялась. – А Марина, она тоже была… там? – почему-то шепотом спросил Сергей Иванович.
– Ее я с собою не взяла, – успокоила я Сергея Ивановича и попросила, – а дальше?
– Дальше? Ах, да, дальше… – Сергей Иванович потер лоб и продолжил: – Финансовое состояние клуба не очень хорошее, несмотря на его популярность в определенной среде. Учредителям пришлось взять два кредита для поддержки деятельности этого… заведения. Кредиты взяты, между прочим, у ассоциации «Апрель». Вот так. А что, собственно, произошло?
– Есть кое-что, но пока это все не оформилось в готовый материал, – туманно ответила я и, поблагодарив Сергея Ивановича, встала и сказала, что мне уже пора.
После пререканий с Маринкой из здания редакции я вышла не одна, а с Виктором.
Мы с Виктором подъехали к дому, где жил Николай Иванович Яблоков, приблизительно в три часа дня. У меня были большие претензии к Лидии, и я решила ее не жалеть. Она, по крайней мере, такую цель в отношении меня себе не ставила.
Мы поднялись на третий этаж, и я позвонила в квартиру Николая Ивановича. Открыла мне сама Лидия.
– Ой, здравствуйте, а Николая дома нет, – растерянно сказала она мне, хотя я ее ни о чем не спрашивала.
– Тогда позвольте поговорить с вами? – предложила я ей, стараясь улыбаться поестественней. Симпатий к этой дамочке у меня не было.
Лидия перевела взгляд с моей милой мордашки на замкнутое лицо Виктора и заколебалась. Я явственно почувствовала, как ей хочется захлопнуть дверь у меня перед носом.
– Не надо этого делать, – посоветовала я, и она удивленно вытаращилась, – выгнать меня вы всегда успеете. Но только потом все, что я хотела сказать вам, придется сообщить вашему мужу. Вам это надо? – я внимательно посмотрела ей в глаза и сама же ответила: – Вам этого не надо.
Помолчав и подумав – о чем только, интересно? – Лидия отступила на шаг и пропустила нас в квартиру.
– Присаживайтесь, пожалуйста, – она указала нам на один диван и забралась с ногами на противоположный.
– Я жду гостей, – сразу же предупредила нас она, – у меня мало времени.
Я кивнула:
– У нас его еще меньше.
Я огляделась в поисках пепельницы, и Лидии пришлось встать и принести мне ее откуда-то из глубины квартиры. Подав мне пепельницу, она снова забралась с ногами на диван. Если бы она могла, она бы еще и голову в песок засунула – в такой растерянности она пребывала.