Фаза боя
Шрифт:
Анатолий смотрит на Соломона, который уже выбрался с площади и приближается к нам с пулемётом в руках.
— Это Соломон. Отличный мужик! Видел бы ты, как он уделал броневик с пулемётом. А ведь первый раз в жизни гранату бросал. Соломон, ваши по глупости всей толпой высыпали на площадь. Из них мало кто вернётся. Беги по этажам, посылай всех сюда, иначе мы не удержимся. Оставь там только охрану пленных и на узле связи. Как там лорд Мирбах? — спрашиваю я уже у Анатолия.
— Психует, — коротко отвечает тот.
— Так и должно быть. Пусть психует. Он думал, что будет двигать мной как пешкой и, когда придёт время, разменяет. Хрен ему в сумку! Эта
— Не слишком-то почтительно относишься ты к своим соратникам.
— А как, Толя, к ним еще относиться? Когда человек питается человечиной и считает это в порядке вещей, сколько ему осталось быть человеком? Еще несколько поколений, и они превратятся в настоящих морлоков. Так что, друг мой, не зацикливайся на этических проблемах, а рассматривай их как обычное пушечное мясо. Есть и среди них личности. Но основная масса иного отношения не заслуживает. Вот за детей их стоит побороться, это нормальные человеческие детёныши. Ну так за них-то мы и воюем. А родителей не жалеем. И ты не жалей.
Рассуждая таким образом, я проверяю ручной пулемёт, который принёс Соломон. Вопреки моим сомнениям, он вполне исправен, только патронов маловато, не больше сорока штук. Зато Анатолий не забыл захватить с собой из броневика запасную коробку с лентой. Мы с ним делим поровну патроны, занимаем позиции и открываем огонь по полиции и национальной гвардии.
Их огонь сразу теряет плотность и прицельность. Уцелевшие после бойни дауны начинают возвращаться в телецентр. Не так уж и много их уцелело, около сотни, не больше. Среди них я с удивлением вижу и Иеремию. Везучий, дьявол! Начинают подтягиваться дауны с верхних этажей. Вскоре возвращается и Соломон. Я отдаю один пулемёт ему, другой — Иеремии.
— Держите их на расстоянии, не давайте подходить близко. А то они вас гранатами закидают. И сами на площадь больше не выходите. Хватит и тех, что мы уже потеряли. Мы пойдём на узел связи. Узнаем, как дела в других местах, и вызовем подкрепление.
На узле связи нам предстаёт впечатляющее зрелище. Дауны, сидя в креслах и отставив в сторону винтовки, потягивают из банок пиво. А перед пультом в луже крови валяется тело Герберта Тила, проколотое в нескольких местах штыками.
— За что вы его так?!
— Он пытался с кем-то связаться, и мы приняли меры, — спокойно отвечает один из даунов.
— И правильно сделали. Он нам больше не нужен. Уберите тело и засыпьте лужу песком. Ящик с песком стоит в коридоре, у пожарного щита. После этого спускайтесь вниз. Воюйте вместе со всеми, а мы здесь поработаем.
Анатолий быстро разбирается в технике, и мы связываемся с Джорджем, Петром и Дмитрием. Везде идёт бой. Полиция и национальная гвардия пытаются отбить захваченные даунами объекты. Особенно тяжелое положение на энергоцентре. Пётр потерял там около трети своих людей. Подкрепления прислать нам никто не может. Устраиваю короткое совещание с Джорджем по поводу привлечения на объекты безоружных даунов из второго эшелона. Джордж мрачнеет.
— Я уже посылал к ним людей, милорд. Вернулся только один. Он сказал, что управлять этой толпой уже невозможно. Я, может быть, и справился бы, но мне нельзя отсюда уходить.
Анатолий находит пульт управления обзорными камерами наблюдения, установленными на улицах и площадях. Перед нами предстаёт жуткая картина.
Грузовые лифты выбрасывают на ярусы всё новые и новые толпы вооруженных чем попало
Горожане, успевшие выскочить из своих домов, в панике бегут сломя голову, пока не наталкиваются на другую толпу даунов. А те бьют всех без разбора. Только малая часть горожан, пользуясь хорошим знанием города и сохраняя самообладание, умудряется добраться до президентского дворца. Дворец окружен тройным кольцом гвардейцев. Во многих местах установлены пулемёты. Гвардейцы ждут зверя, вырвавшегося из бездны. Я прикидываю, что они могут продержаться здесь час или два, не больше. Просто патронов не хватит. Озверевшие дауны завалят их своими телами. И вал этот, быстро двигаясь, достигнет дворца и попросту задавит его защитников.
Еще раз возвращаемся к картине погрома, творимого даунами. Действительно, зверь, вырвавшийся из бездны. Каждый из них по отдельности уже невменяем. Вместе же они — неуправляемая толпа, которую держит вместе только жажда крови, разрушения и мести и инстинктивное сознание того, что всё это творить они могут только сообща.
Как же их убедить, что они должны идти на помощь своим товарищам и брать в руки оружие? Я бы за это не взялся. Меня они разорвут так же, как и всех горожан, попадающихся им на дороге. Надо послать к ним кого-то своего. Но кого? Кого-нибудь, известного им и пользующегося авторитетом. Джордж ведёт бой, обороняется в банке, и заменить его там некому. Иеремию? Тот, вместо того, чтобы организовать их, сам к ним присоединится. Соломон! Этот должен справиться.
Но сначала устроим спектакль. Анатолий готовит соединение каналов связи, а я спускаюсь в зал, где под охраной сидит персонал телецентра. Никто из них уже не пытается храбриться. Они прислушиваются к шуму боя и с ужасом поглядывают на даунов, которые их охраняют. В стороне лежат четыре исколотых штыками тела. Ясно. Здесь тоже «принимали меры».
— Господа! Кто из вас поможет мне организовать трансляцию по городской сети одного политического диспута?
После непродолжительного молчания поднимаются двое. Им всё равно, что делать, лишь бы не оставаться в компании с этими решительными и скорыми на руку даунами. Но тем не менее одного из даунов я беру с собой. Когда операторы подготавливают трансляцию, я говорю:
— Включите передачу по моему сигналу из узла связи. А ты, — обращаюсь я к дауну, — следи, чтобы они не выключали. Если попытаются, прими меры.
Снова отправляюсь в узел связи. У Анатолия всё готово. Он уже соединился с резиденцией действующего президента Джеймса Келли и предупредил его о предстоящем разговоре с претендентом. Пора соединяться с Мирбахом. Но мы не успеваем это сделать. Мой телебраслет оживает и наигрывает.
— Что случилось, Ленок?
— Андрей! Мирбах с офицером Корпуса что-то оживлённо обсуждают над картами ярусов города и черкают на них.