ФБР
Шрифт:
— Я всё продумала, — хлопнула в ладоши Ли. — Садимся здесь на троллейбус «двойку», доезжаем до Площади Победы, а оттуда пешком полчаса… ладно, час — и мы на месте!
— Долго ты это придумывала? — язвительно поинтересовалась Паучкова.
— Только что в голову пришло, — парировала Ли. — И вообще, я за то, чтобы слушаться мимолётных порывов души. Почему бы и нет?
— Насчёт мимолётных порывов души — это да… — задумчиво сказала Света. — Но почему только твоих?
— Да ладно, девоньки, не прибедняйтесь, — Вэньг Ли была неумолима. — То мы к тебе в гости ходим, то к реке по желанию Паучковой. Я уже молчу о том,
— Оставь Лену в покое, — заступилась Таня. — У бедняги нет друзей. Так хоть с нами пусть тусуется. Ничего у тебя, Ли, не отвалилось, когда она с нами гуляла.
— Вот и сейчас ни у кого ничего не отвалится, — подхватила Ли. — Прогуляемся до гетто, одним глазком на жизнь чупакабр… и обратно! Длительные прогулки полезны для фигуры, между прочим. Это тебя, Таня, в первую очередь касается. Лишний вес…
— Дура! — рявкнула Паучкова. — Какой лишний вес? Это у меня сиськи выросли! Тебе только и мечтать остаётся!
— Вот и потрясёшь своими сиськами по дороге, — во весь рот улыбнулась Ли, обнажив небольшой просвет между верхними резцами.
— Ли, я поражаюсь твоему дару убеждать, — вздохнула Света. — Я уже не знаю, чего сама хочу.
— Как же не знаешь? — почти искренне удивилась Ли. — Ты хочешь дождаться троллейбуса «двойки», чтобы потом пройтись до чупакабр.
— Сдаюсь, — подняла вверх ладошки Света. — Тань, а ты?
— У меня есть другой выбор? — обречённо спросила Паучкова. — Если Ли захочет, так все кишки вымотает, пока своего не добьётся.
— Ура-ура-ура! — захлопала в ладоши Вэньг. — Мы едем в гетто, едем в гетто, едем в Г-Е-Е-Е-Т-Т-О-О-О-О!
Случайный прохожий — мужчина в котелке, с усами и козлиной бородкой — посмотрел на Ли квадратными глазами, после чего ускорил шаг. Вероятней всего, он благодарил судьбу за то, что позволила ему убраться куда подальше от сумасшедшей девчонки, так радостно желавшей посетить гетто…
Троица десятиклассниц дошла до ближайшей остановки. И прежде чем прибыл нужный троллейбус, Вэньг Ли попросила у подруг прощения за то, что она «местами позволяла себе говорить лишнее, особенно про Говарда». Но, по большому счёту, подружки сами виноваты, ведь незачем было про пломбир дразнилку устраивать. Они ведь прекрасно знают, что Ли ещё никогда в жизни не пробовала мороженого, и подобные разговоры её расстраивают, а порой и раздражают.
Девчонки согласились, что они квиты и все точки над «I» поставлены. Теперь с чистой совестью можно ехать в гетто чупакабр.
Возле оплывшего куска металла, который когда-то был миномётом «Василёк» лежали изуродованные тела. Ошмётки мяса, обрывки милицейской формы, вывороченные кости, внутренности, треснутые черепа и вытекающие из них мозги… Говард насчитал одиннадцать трупов. Может, двенадцать, если принять обгоревшую горку костей и мяса за двоих убитых — мёртвой плоти больше, чем обычно бывает в простом изувеченном трупе, но вполне вероятно, что мертвец страдал ожирением.
Оборона психокинетов оказалась намного слаженней и опасней, чем предполагало высшее руководство. По данным разведки в доме должен быть небольшой притон ренегатов, захвативший остальных жителей в заложники. Но, как было установлено позже, дом оказался штабом организованной группировки киевских психокинетов «Каштановый плачь». Члены этой группировки уже давно вели свои противозаконные действия, успешно вербуя новых сектантов как среди психокинетов, так и простых жителей. Размах, с которым действовал «Каштановый плачь» неприятно впечатлял, и с каждым новым днём становился всё более ощутимой угрозой для правопорядка Киева.
Радиус действия психокинетических сил обороняющихся боевиков превзошёл все ожидания. Виновато ли руководство операцией захвата? Может, и да… Но разборами полётов заниматься ещё не время. Случилось то, что случилось и ничего тут не изменить. Только телепат третьей степени мог забраться в голову милиционера-миномётчика, подчинить бедолагу своей воле и заставить того незаметно от товарищей подбросить в ствол «Василька» гранату «Ф1» — это было не сложно, поскольку мало кто в этот момент не всматривался в тело милиционера, которым телепаты овладели мгновениями ранее. Парень открыл огонь по товарищам, за что принял смертельную порцию свинца. Уже не скажешь наверняка, услышал ли кто-то металлический перестук гранаты по гладкому стволу миномёта и, если услышал, пытался ли остановить бедолагу, попавшего под влияние чудовищного телепата. Но наверняка сказать можно следующее: взрыв противопехотки потянул за собой взрыв миномётной кассеты с четырьмя минами в ней и ещё пяти запасных кассет…
Милиция предприняла ответные действия. В считанные секунды кольцо оцепления было расширено. И тут же задребезжали глухие выстрелы, округу заполнил звон стёкол, пробиваемых слезоточивыми снарядами.
Сквозь дыры в окнах заструился серый дым.
Шансы на спасение заложников резко снизились…
Началась новая ступень нервного выжидания.
Закиров держал флаер на высоте пятнадцати метров. В кресте прицела находилось крайнее верхнее окно зловещего дома.
— Чан, может это не моё дело… — начал он. — Может, это вопрос не нюхавшего пороха молокососа, которым я и являюсь… но всё же, почему мы не взорвём этот дом? Наши ребята только и гибнут, как муравьи под лупой долбанутого ребёнка. Плевал я на тех заложников, если меня спросите. Да и есть они там вообще, эти заложники?
— Вар, очень даже может быть, что в здании кроме телепатов никого нет… — сказал неугодный Триадам. — Целое кодло ублюдков и только их.
— Я не понимаю.
— Тебе не надо понимать. Никому из нас не надо. За нас думают другие. Наша работа — выполнять приказы, Вар. А главный приказ для нас всегда один: любой ценой брать психокинетов в плен. Меня ничто больше не волнует. И тебя не должно волновать. Сказано — сделано…
— Но Чан, прошлых двух ты не брал в плен.
— У меня не было выбора, — раздражённо соврал Малыш. — Меня за это по головушке не погладили, уж поверь.
— А сейчас у нас есть выбор? У тех ребят он был? — Говард ткнул пальцем на место взрыва.
— Не намь это обсуждать, — перешёл на китайский акцент майор Чан Вэй Кун. — Ти бы меньше думаль и за домом следил. Это уже моя приказа.
— Есть, следить за домом и меньше думать, — прошипел Говард.
А тем временем на крыше дома что-то начало происходить. В технической пристройке медленно отворилась дверь, и в прицелы сотен оптических прицелов следом за облаком слезоточивого газа показался пожилой мужчина в бейсболке и шортах. Он кашлял, тёр глаза и едва передвигал ноги, стараясь поскорее убраться из облака вредного дыма.