Фебус. Ловец человеков
Шрифт:
По дороге в обеденный зал герцогского дворца я легко решил вопрос с запасом стрел для валлийцев. Их оказалось всего шесть бочек, которые легко потянет одноконная повозка. Франциск II проявил родственное великодушие и подарил их мне с барского плеча.
– Новая партия валлийцев весной мне еще привезет, – пояснил свою позицию герцог. – Все равно для обороны замка такое количество просто мизер.
Тут я поделился с герцогом моей проблемой с дойчами.
Герцог даже остановился, удивленный.
– Веди их ко мне на суд. Такое безнаказанно оставлять нельзя.
– Дядя, –
Бретань согласно кивнул, соглашаясь.
– А что тогда нужно тебе от меня? Веревка?
– Нет, – усмехнулся я высочайшей шутке юмора, – место отбывания ими наказания. Я приговорил их к бессрочным пожизненным работам в кандалах. Есть у тебя где им камешек рубать под охраной?
– Есть один такой карьер. Думал закрыть, так как работа вольных каменщиков мне дешевле обходится, чем охрану содержать, – сообщил герцог. – Но ради тебя я сохраню этот карьер. Вези этих душегубов сюда. Пусть пока в подвале с крысами посидят.
Тут мы вошли в зал, где у накрытого стола нас уже встречала улыбающаяся тетя – дюшеса, которая первым делом с радостью кинулась ко мне обниматься. Дай ей волю, она бы меня от себя и не отпускала.
Ох, тетя Маргарита, сына тебе надо, сына. Но не даст Господь, к сожалению. Судьба. За неродившегося сына будет отдуваться дочь – Аня Бретонская, которая сейчас сидит за столом на коленях у няни и размазывает по щекам гречишный мед. А я вместо того, чтобы просто наслаждаться обществом этого ангелочка – сестренки своей двоюродной по крови тела моего, должен расчетливо у нее о себе положительные впечатления оставить – все же в перспективе это жена двух французских королей. Потенциальный союзник. Или враг. Тут уж как фишка ляжет.
После утоления первого голода я негромко спросил тетю, как у нее в хозяйстве со специями.
Та в ответ только вздохнула.
– Эконом пришел сегодня с рынка вне себя от злости. Цены так взлетели, что стало даже для меня дорого. Этот пожар в порту еще долго нам будет аукаться. А заставлять купцов вернуться к справедливой цене сейчас чревато или бунтом, или полным исчезновением товара с прилавка.
– Тетя, я готов развеять эту твою грусть. – Я с довольным видом откинулся на высокую спинку стула. – У меня шесть сотен мешков перца, имбиря, корицы и гвоздики на корабле. Думал с собой увезти в Наварру, но выгоднее это сейчас продать здесь.
Герцогиня развернулась ко мне с внимательным взглядом, словно изучая меня заново.
А я продолжал ездить ей по ушам:
– Если ты разрешишь положить все это на хранение в твоем складе в шато, то за это сможешь отобрать себе нужное количество специй совсем бесплатно. А там и цены в норму войдут.
– Ты же уедешь, Феб? А торговать твоим товаром прикажешь мне?
– Тетя, ты меня обижаешь. Как я могу заставить заниматься таким презренным делом, как торговля, столь очаровательную и благородную госпожу? Для этого купчины есть на доверии. Эту партию товара будет распродавать Иммануил Вельзер.
– Банкир из Аусбурга? – Герцогиня посмотрела на меня, будто увидела в
– Плохая кандидатура? – попросил я прояснить вопрос.
– Плохая. Плохая уже тем, что он не местный, – умозаключила дюшеса.
– А может, именно этим она и хороша, – возразил я тете. – Местные за такую партию специй сейчас передрались бы друг с другом до крови. А так – нет повода для лютой зависти к соседу.
Герцогиня налила мне и себе в кубок красного вина. Покачала свой сосуд в руке, вертя на ножке. Что-то решала в своей умной голове. И вдруг ляпнула трагическим шепотом:
– Пожар в порту – твоя работа? – и явила собой инкарнацию Железного Феликса.
Я сел на копчик. Вот так вот, на пустом месте дело шьют. А я тут, что обидно, порожняком.
– Нет, – сделал я глоток из кубка, – когда мы подплывали к Нанту, порт уже полыхал. Вовсю. Зарево было видно на несколько лиг по реке. И вообще, плохо ты обо мне думаешь, тетя. Если бы я решил сжечь твой порт, то у меня был бы не один корабль со специями, а десять. Как минимум.
– Как ты стал похож на отца, – тетя ласково взъерошила мои золотистые волосы, – а будешь просто копия. В том числе и по уму. Я рада, что это так. Знал бы ты, как я боялась за тебя, когда узнала про заговор в Плесси-ле-Туре и не имела возможности тебя о нем вовремя предупредить.
– Дочка Паука, Анна де Франс в заговоре участвовала?
– Дочь Франции? – Тетя подняла брови. – Возможно, но откуда у тебя такие подозрения?
– Она меня в койку чуть ли не силком затащила, а Орлеан потом приревновал.
– У них очень сложные отношения… – подтвердила дюшеса мои догадки, но моментально съехала со скользкой темы: – Так что тебе от меня надо, кроме склада?
– Твоих гвардейцев в охрану обоза. Хотя бы символически, для демонстрации флага. Я, со своей стороны, на телеги валлийцев посажу. Разгружаться мы будем в Сен-Назере, чтобы «не дразнить гусей» в Нанте.
– Ах, Феб, знаешь же, что я тебе ни в чем не откажу, – лукаво улыбнулась тетя краешком губ и лучистыми глазами, говоря эту двусмысленность.
И у меня опять на нее стоит как деревянный. И это несмотря на регулярный сброс дурной крови с белошвейкой. Хорошо еще, что гульфик в этих пуфах твердым сделан, а то вышел бы просто конфуз.
Глава 3
Долгие проводы – лишние слезы
В эту ночь меня провожали до постоялого двора герцогский сенешаль и мои – уже мои, валлийцы.
Конное факельное шествие по ночному Нанту повторилось в большой схожести с прежней прогулкой, только вот в этот раз не несло для меня никакого налета мистики. Привыкаю, наверное. И все чаще замечаю, что не отделяю себя от Феба. Думаю я об этом мальчишеском теле как о себе самом и все чаще в мыслях именую себя Франциском. Даже его родню, которую никогда не видел, ощущаю уже как свою. Правда, в этом большая заслуга тети. Ее радушие и любовь ко мне покоряли.