Феденька
Шрифт:
Они ступили в полумрак летней веранды, которую кто-то успел захломить так, что остался лишь узенький проход, куда с трудом мог протиснуться крепкий высокий мужчина. Оля дернула дверь, та со скрипом поддалась и в лицо девушке рванулся горячий застоявшийся воздух. В небольшой прихожей было накурено. Не веря своим глазам, Оля прошла дальше.
Посреди комнаты стоял большой грубо сколоченный стол. На нем стояли бутылки, беспорядочно высились рваные упаковки от еды. Тонкой струйкой на пол стекало что-то тягучее и липкое. У стола, развалившись на потертом диване, лежали в пьяном угаре двое мужчин потасканного вида. Ещё один спал
–Кто это? – Паша был изумлен: они ехали в пустой дом, а попали на застолье!
–Я не знаю, – трясущимися голосом ответила Оленька и закрыла лицо ладонями, – О, боже, что теперь делать?
Паша обнял девушку за плечи и прижал к себе. Он почувствовал, как круглый животик уткнулся в него.
–Мы пойдем в полицию, и они выгонят этих гадов. Не расстраивайся, Оля, мы отобьем твой дом!
Отделение полиции располагалось на первом этаже дома культуры. Здание советской застройки, широкое крыльцо с колоннами и бетонными лавочками-блоками стояло в самом центре посёлка. Перед ним лежали руины того, что должно было быть фонтаном. Метрах в тридцати левее высился памятник Великой Победе: прямой как шпала высеченный из камня солдат в бушлате и с мужем на плече. Плиты со списками погибших земляков истрескались, буквы перекрывались тонкой паутиной разрухи. Факел вечного огня был завален мусором и пустыми бутылками из-под спиртного. Оленька с содраганием сеодца смотрела на запустение родных мест. Ей становилось горько и обидно: на той плите высечено имя ее прадедушки, отца бабушки. Хорошо, что она не дожила до этого момента…
Деревянные ступеньки скрипели под ногами, из двери вырвался белесый горячий пар: с левой стороны чернел спуск в подвал, укутанный клубами пара. Паша шел впереди, Оля, прикрывая руками живот, семенила позади.
Кабинет участкового был прокурен настолько, что даже открытое окно не спасало. Высокий, худой, всклокоченный мужчина лет 45 вальяжно курил, развалившись на кресле. Увидев посетителей, он отбросил несколько листов, посыпанных пеплом, на стол и поднялся.
–Участковый Федорец, Анатолий Константинович, к вашим услугам. С чем пожаловали.
Оленька слезящимися от дыма глазами обежала кабинет и прикрыла нос и рот шарфом.
–Я Павел Петрович Никитин, а это – он вывел вперёд Олю, – Ольга Михайловна Чурова. Она проживала с бабушкой в вашем посёлке, потом бабушка умерла, а Оля уезжала учиться….
Участковый снисходительно скривился, глядя на живот девушки.
«Учиться… ну-ну…»– хмыкнул он себе под нос.
Паша сделал вид, что пропустил мимо ушей ухмылку участкового, и продолжал:
–А сегодня Оля вернулась домой, чтобы обустроиться снова и жить, но там живут сомнительного вида люди!
–Как так? – преувеличенно ахнул Федорец, закуривая новую сигарету. – Прям в вашем доме, Ольга Михайловна, живут другие?!
Оленька чувствовала, что участковый издевается над ней, и спряталась за спиной Паши.
–Вот меня вы чего хотите? Опоздали вы, раз другие живут! У нас бесхозного не бывает: либо разберут, либо займут! – участковый прошёлся по кабинету и швырнул в окно окурок. – Оленька, вам хоть 16 лет -то есть? Или этот дядька за совращение сесть должен? Откуда ты, такой заступник обездоленных, выискался? Натворил делов, а теперь девку кинуть здесь хочешь?
–Мне двадцать два года! Меня никто не совращал!
Участковый хитро засмеялся и сел на край стола:
–А что же тогда он так за тебя заступается? Будущий отец?
Паша закипал от негодования и ярости:
–Товарищ капитан, прошу вас немедленно прекратить это балаган и заняться вашими прямыми обязанностями! Освободите наше жилище от незаконных жильцов! Я требую этого!
Федорец подскочил как ошпаренный и вытаращил глаза:
–Ты требуешь?! А ты такой, чтобы требовать?! Ты ей муж, или брат, или сват?
–Я её друг!
–Может, у нее там такие же друзья, как ты, живут?
Живот пронзила боль, словно его проткнули раскаленной спицей, и он стал каменным, Оленька согнулась пополам.
–Какие они мне друзья?! Принимайте заявление, и начинайте работать!
–Тише, тише, дамочка! Не надо мне здесь кричать, – он взял из шкафа куртку, накинул капюшон, и, зажав зубами сигарету, прошипел, – пойдёмте!
Дорога была недолгой. Вытянутый вдоль леса поселок с высоты птичьего полета был похож на сложенную вдвое верёвку – длинные улицы из конца в конец можно было пересечь за полчаса. Частые перекрёстки, как перехваты между домами, не давали поселку расползтись в разные стороны.
Дома и деревья укутанные шапками пушистого снега, блестели на солнце, мороз щипал щеки, раскрашивая их красными пятнами. Свежий лесной воздух пьянил голову. Участковый скурил три сигареты, сердито выпуская пар и хмурясь. Он остановился у машины Паши.
–Здесь? – сплюнув, спросил он.
–Да, вторая квартира. – ответила Оля.
–Так ты внучка Тамары Валентиновны? Мишки дочка? – внезапно обмякнув, спросил Анатолий Константинович.
–Да, его дочка. Вы его знали?
–он на пару классов младше меня я учился, но мы с ним одно время дружили. А потом я в армию ушел, а он мою девчонку увёл. Так мама твоя Танюшка, земля ей пухом?
– Оля вздохнула, – Как же я ее любил, да…. Жалко их, ни за что же померли….
Оля видела, как руки его затряслись, когда он прикуривал очередную сигарету. За окном двигались перекошенные силуэты. Начинало темнеть. Из леса доносились переклички птиц. На синем небе тонкими полосками поплыли невесомые облака. Участковый поднял к небу глаза, проморгал набежавшие внезапно слёзы, выбросил недокуренную сигарету и скрылся за дверью. Паша с улицы заглядывал в дом. Там слышались громкие голоса, брань и шум двигающейся мебели.
«Я сказал, чтоб тебя здесь не было больше! – раздался голос участкового и на крыльцо вылел сломя голову высокий рыжий парень с опухшим синюшным лицом. Вслед ему летели тряпки.
–Дядь Толь, ну чё ты! – обиженно ворочал опухшим языком выгнанный рыжий, а ему в спину уже летел приятель, выкрикивая что-то нечленораздельное. Третьего парнишку, совсем ещё молодого, скорее всего, школьника, участковый вывел под локоть.
–Ну вот, Чурова, въезжайте, пожалуйста, ваше жилье свободно. Правда, ключ лучше поменять. – он козырнул от капюшона, – Обращайтесь, если что.
Он подхватил юного алкоголика и повёл к родителям, выговаривая на ходу что-то.
Оля вошла в дом и посмотрела на бедлам, который навели здесь временные жильцы. Кругом были кучи мусора, множество запахов один отврательнее другого витали в воздухе, вызывая тошноту. Паша открыл настежь окно и заглянул в печку. Потрепав содержимое кочергой, он чертыхнулся р пошел искать ведро. Оля взяла черные пакеты для мусора и начала собирать банки, бутылки и шуршащие упаковки снеков.