Федор Михайлович Достоевский

Научный редактор — доктор философских наук Э. Ф. Володин

Трудно и благодатно постижение творческого наследия Ф. М. Достоевского, гениального писателя, и — это становится все более ясным — пророка России. Он не только проникал в суть современной ему действительности, но был способен увидеть, что прорастает из нее в будущее, какие трагедии могут произойти из

случайных, второстепенных событий, иногда удостоенных всего лишь беглого взгляда участников или случайных созерцателей зарождающейся всемирно-исторической драмы.

О судьбе писателя, его мировоззрении и творчестве говорится в предлагаемой читателю книге С. В. Белова. Она обращена к учителю, следовательно, предполагает и возможность использования ее материала в работе со школьниками. Потому и соединяется в ней высокий профессионализм ученого с ясностью и, добавлю, искренностью рассказа о великом русском писателе.

В ряде случаев научность и искренность идут дальше все еще присутствующего в методических разработках социологизаторства или «причесывания» художественного мира и идей Ф. М. Достоевского и, будем надеяться, помогут преодолению того и другого. На двух примерах покажу, как трудно избавляться от стереотипов.

Известно то, что из Сибири Ф. М. Достоевский вернулся глубоко верующим человеком, так же как и то, что именно на этом этапе жизненного пути он являет себя сторонником существующего правопорядка. В давние и недалекие годы этого было достаточно, чтобы давать разной степени черноты оценки его мировоззрения и идейного содержания его произведений. Но если избавиться от идеологических штампов, то все выглядит совсем не так просто, как выстраивалось в директивных определениях вульгарных социологов.

По графе мракобесия трудно расписать Льва Мышкина, Алешу Карамазова и весь ряд светлых образов женщин, исповедовавших всепрощение, преданность, искупительную доброту. Да и глубочайшая «Легенда о Великом Инквизиторе» не могла быть написана не знающим азов науки идеологическим ретроградом.

Столь же сложно обстоит дело и с политическими предпочтениями писателя. Ура-патриотизму трудно ужиться с «Униженными и оскорбленными», да и разящая критика правительственного аппарата в «Бесах» совсем не соответствует позиции верноподданного. И Пушкинская речь 1880 года не вписывается в концепцию национализма, в которую тоже пытались втиснуть идейное богатство творений Ф. М. Достоевского.

Весь этот сложнейший спектр проблем и поднят в книге С. В. Белова. Будем надеяться, что его работа поможет учителю глубже понять прозу, публицистику и эпистолярное наследие Ф. М. Достоевского, а это уже само по себе важное дело для воспитания в добре и преданности Отечеству и всечеловеческого единения (выражение Ф. М. Достоевского) нашей молодежи — нашего будущего.

Э. Ф. Володин

Весь XX век проходит под знаком все возрастающей славы Федора Михайловича Достоевского. В истории мировой литературы очень редко встречаются примеры, когда влияние умершего писателя не только не ослабевает, а, наоборот, все больше и больше усиливается. И в этом смысле Достоевский — единственный, пожалуй, писатель, творчество которого с каждым годом становится все более всеобъемлющим и всепроникающим. Словно сказочная птица, каждый раз возрождается заново великий русский писатель, чтобы будить в новых поколениях нравственные идеалы правды, добра и справедливости.

Настоящее чтение Достоевского — всегда огромное событие в жизни, оно потрясает душу, дает возможность прикоснуться к совершенно иным мирам и иным измерениям, заставляет задуматься над самыми главными вопросами существования человека.

Проблемы, которые волновали и мучили Достоевского, — это вековечные, старые, как мир, и новые, как завтрашний день, вопросы человека о мире, вопросы о счастье и смысле жизни. Ставя и разрешая задачи общечеловеческого характера и значения, Достоевский ведет нас к познанию жизни своим особым путем, мучительно выстраданным и всесторонне продуманным.

Чаще всего счастье и смысл жизни, по Достоевскому, достигаются путем страданий. Но они не самоцель. Это духовный путь человека, пытающегося найти свое место в несправедливо устроенном мире. Они, по мысли Достоевского, дают человеку ключ к сочувственному пониманию чужих страданий, чужого горя, делают его нравственно более чутким и жизненно более опытным и закаленным. Именно таким станет одиннадцатилетний мальчик из раннего произведения Достоевского «Маленький герой», нежную отроческую душу которого невольно ранил сложный и противоречивый мир взрослых. Это и было его «первое сознание и откровение сердца, первое еще неясное прозрение» его «природы». «Первое детство» его «кончилось с этим мгновением». Он научился страдать.

В связи с излюбленной идеей Достоевского о благотворном значении страданий необходимо отметить необыкновенно глубокую, всеохватывающую мысль его о виновности и ответственности каждого перед всеми и всех перед каждым, мысль, положенную в основу повести еще молодого Достоевского «Слабое сердце», а затем ставшую доминирующей во всех его романах.

Человек не имеет права замыкаться в себе, жить лишь для себя, человек не имеет права проходить мимо несчастий, царящих в мире, неустанно повторял Достоевский. Человек ответственен не только за собственные поступки, но и за всякое зло, совершающееся в мире.