Федра

Расин Жан Батист

ЯВЛЕНИЕ ШЕСТОЕ

Тесей, Терамен.

ТЕСЕЙ

А, Терамен! Но где мой сын? Ты, верно, прячешьПитомца своего? Но что это, – ты плачешь?Где сын?…

ТЕРАМЕН

Любовь к нему слышна в словах твоих.Но слишком поздно, царь. Знай, – нет его в живых!

ТЕСЕЙ

О боги!…

ТЕРАМЕН

Пред тобой свидетель безутешный.Погиб прекраснейший! Окончил жизнь безгрешный!

ТЕСЕЙ

Погиб… Уже к нему объятья я простер.Но суд небесный был безжалостен и скор…Скажи, какой удар обрушили стихии?

ТЕРАМЕН

Оставив позади ворота городские,Он

колесницею в молчанье управлял,И те немногие, кого с собой он взял,Беря с него пример, безмолвствовали строго.Была им избрана микенская дорога.Он вожжи выпустил. Лихие скакуны,Что были вскормлены, что были вспоеныЦаревичем, его без слова понимали, —Брели понурые, деля его печали.Вдруг вопль чудовищный средь мрачной тишиныРаздался – из морской возник он глубины.И только этот вопль потряс морское лоно,Послышалось из недр земли подобье стона.От страха в жилах кровь застыла у людей,И грива вздыбилась на шеях у коней.А море между тем пузырилось, вскипая,И вдруг на нем гора возникла водяная.На берег ринувшись, разбился пенный вал,И перед нами зверь невиданный предстал:Зверь с мордою быка, лобастой и рогатой,И с телом, чешуей покрытым желтоватой.Неукротимый бык! Неистовый дракон!Сверкая чешуей, свивался в кольца онИ берег огласил свирепым долгим ревом.Застыли небеса в презрении суровом,Твердь вздрогнула, вокруг распространился смрад,И, ужаснувшись, вновь отпрянула назадВолна, что вынесла чудовище из моря.С неодолимою опасностью не споря,Ко храму ближнему все кинулись толпой.Но он, героя сын, сам истинный герой,Остановил коней и твердою рукоюМетнул свое копье, да с силою такою,Что не могла спасти дракона чешуя.Из раны хлынула кровавая струя,Зверь с воплем ярости, для слуха нестерпимым,Пал под ноги коням, дохнув огнем и дымом.Страх сверхъестественный тут обуял коней.Они, не слушаясь ни слова, ни вожжей,Рвались из упряжи. Царевич своевластноПытался их смирить, но все было напрасно, —Лишь пена падала кровавая с удил(Есть слух, что некий бог копьем их горячил).И, удивляя всех галопом небывалым,Помчались скакуны по рытвинам и скалам…Держался Ипполит, но вдруг – сломалась ось!…О, горе! О, зачем узреть мне довелосьТот ужас, что теперь мне вечно будет сниться!Разбилась вдребезги о камни колесница.Запутался в вожжах несчастный Ипполит.Упряжка мчится вдаль и за собой влачитВозничего. Коней сдержать он хочет криком,Они еще быстрей несутся в страхе диком.И скоро юноша стал раною сплошной.Наш вопль потряс холмы!… И бег свой роковойСмиряют скакуны, теряющие силы,У храма древнего, где царские могилы.Бегу, хотя нет сил, хотя дыханья нет…За мною – свита. Нас ведет кровавый след:Кровь пятна яркие оставила на скалах,Колючие кусты – в соцветьях капель алых.Бегу к нему, зову – и слышу слабый стон.Открыв на миг глаза, мне руку подал он.«Богами, – он шепнул, – наказан без вины я.Друг, пусть в тебе найдет опору Арикия.Когда опомнится разгневанный отец,Когда с раскаяньем увидит наконец,Что на меня возвел напрасно обвиненье,То пусть, дабы мой дух нашел успокоенье,Вернет он пленнице…» Смолк. С помертвелых губСлетел последний вздох: в моих руках был труп,Труп, столь истерзанный, – ужасная картина! —Что в нем и сам отец не распознал бы сына!

ТЕСЕЙ

Мой сын! Преемник мой! Он сгублен мной самим!Как страшен гнев богов, как неисповедим!…Увы, какая скорбь, терзания какиеМне суждены!…

ТЕРАМЕН

И тут явилась Арикия.Бежала от тебя она за ним вослед,Их должен был связать супружеский обет.Она спешит к нему, гонимая любовью,И вдруг – на залитой дымящеюся кровьюТраве (о, зрелище!) – простертый Ипполит!Несчастная на труп испуганно глядит…Возлюбленного в нем не распознав, не веря,Что невозвратная понесена потеря,Она его зовет… Увы, напрасен зов!И, побелев как мел и упрекнув боговИсполненным тоски невыразимой взглядом,Царевна падает без чувств с любимым рядом…Исмена, вся в слезах, осталась с нею там,Чтоб к жизни возвратить ее, – верней, к скорбям.А я, проклявший жизнь и солнце золотое,Пришел оповестить о гибели герояИ рассказать тебе, могучий властелин,О чем в последний миг тебя просил твой сын…А вот и враг его безжалостный – царица!

ЯВЛЕНИЕ

СЕДЬМОЕ

Тесей, Федра, Терамен, Панопа, стража.

ТЕСЕЙ

А!… Торжеством своим желаешь ты упиться!Погиб мой первенец! Погиб в тот самый миг,Когда я пожалел… Когда в душе возник,Увы, бесплодный страх, что суд мой был поспешным.Ликуй же! Умер он. Виновным иль безгрешным?Не знаю, да и знать теперь мне ни к чему.Я обвинил его по слову твоему.Довольно, что о нем всю жизнь скорбеть я буду,А разбирательство послужит только к худу:Я сына не верну – лишь горше будет мне,Когда всплывет наверх сокрытое на дне.Прочь от тебя, от стен, причастных к преступленью!От стен, где будет он витать кровавой тенью!Бежать!… Но эта тень последует за мной!О, если бы скорей покинуть мир земной!Я сына осудил поспешно и неправо.Все тяготит меня, все мучит – даже слава!Будь неизвестен я, я спрятаться бы мог.Божественный Олимп! Как ты ко мне жесток!Суля мне милости, привел ты к краю бездны.Зачем взывать к богам? Моленья бесполезны.Осыпь они меня хоть тысячами благ,Того, что отняли, не возместят никак.

ФЕДРА

Тесей, преступное молчанье я нарушу.Неправда мне давно обременяет душу.Невинен был твой сын.

ТЕСЕЙ

О, горе! Горе мне!Но сына проклял я, доверившись жене!Убийца!… Или мнишь ты получить прощенье?…

ФЕДРА

О, выслушай, Тесей! Мне дороги мгновенья.Твой сын был чист душой. На мне лежит вина.По воле высших сил была я зажженаКровосмесительной неодолимой страстью.Энона гнусная вмешалась тут, к несчастью.Боясь, что страсть мою отвергший ИпполитО тайне, что ему открылась, не смолчит,Она отважилась (уговорив умелоМеня ей не мешать) на ложь. И преуспела.Когда же я ее коварство прокляла, —Смерть – слишком легкую – в волнах она нашла.Могла б я оборвать клинком свои мученья,Но снять с невинного должна я подозренья.Чтоб имя доброе погибшему вернуть,Я к смерти избрала не столь короткий путь.И все ж кончается счет дням моим унылым:Струится по моим воспламененным жиламМедеей некогда нам привезенный яд [42] .Уж к сердцу подступил ему столь чуждый хлад,Уж небо и супруг, что так поруган мною,От глаз туманною закрыты пеленою, —То смерть торопится во мрак увлечь меня,Дабы не осквернял мой взор сиянья дня…

42

Медеей некогда нам привезенный яд. – Колхидская царевна Медея владела секретом волшебных зелий и ядов. Покинутая своим мужем Ясоном, она стала женой престарелого Эгея и пыталась заставить его поднести яд Тесею, когда тот впервые явился неузнанным к отцу.

(Падает.)

ПАНОПА

Мертва!…

ТЕСЕЙ

Но не умрет, увы, воспоминаньеО совершившемся чернейшем злодеянье.О, мой несчастный сын! Злой рок его унес.Пойдем! Кровавый труп омою ливнем слезИ жертву моего злосчастного проклятьяС раскаяньем приму в отцовские объятья…Он будет погребен, по праву, как герой,А я, чтоб дух его себе нашел покой,Ко всей ее семье забыв вражду былую,Его избранницу почту за дочь родную.

ПРИМЕЧАНИЯ

При подготовке настоящей книги было использовано наиболее авторитетное в текстологическом и научном отношении издание сочинений Расина: Oeuvres de Jean Racine. Ed. par P. Mesnard. Paris, 1865—1873. (Les grands ecrivains de la France).

Редакционные переводы иностранных слов и выражений даются в тексте под строкой с указанием в скобках языка, с которого производился перевод. Остальные подстрочные примечания принадлежат Расину.

ФЕДРA

Трагедия, первоначально носившая заглавие «Федра и Ипполит», была впервые представлена в Бургундском отеле 1 января 1677 г. С ее постановкой связана одна из самых громких в истории французской сцены интриг, затеянная врагами Расина (подробнее см. статью). В результате этой интриги первые спектакли не имели успеха. Но уже через два месяца шедевр Расина окончательно утвердил свои права на парижской сцене. Тогда же вышло и первое издание пьесы. Заглавие «Федра» появилось лишь в собрании трагедий Расина в 1687 г.

В России «Федра» была впервые сыграна на петербургской сцене в переводе М. Лобанова 9 ноября 1823 г. с Екатериной Семеновой в главной роли. Из последующих исполнительниц следует назвать М. Н. Ермолову (1890) и Алису Коонен (1921).

Источниками Расина послужили «Ипполит» Еврипида и «Федра» Сенеки. Текстуальная близость к трагедии Еврипида очень велика, поэтому мы не сочли необходимым фиксировать ее во всех случаях в примечаниях. Настоящий перевод впервые опубликован в кн.: Театр французского классицизма. Пьер Корнель. Жан Расин. М., 1970. Печатается с небольшими редакционными изменениями.

В. А. Жирмунская