Федя Мудреный
Шрифт:
– Как быстро вы можете сделать эти... как их там?.. цветы?
– спросил он нас, держась за шишку на лбу.
– Сунь в горшок, - посоветовал я.
– Через полгода вырастут.
– Это верно?
– переспросил министр у Феди.
– Схематически - да, - согласился Мудреный.
– Но только схематически.
– Что ты имеешь в виду?
– Горшком мой друг называет оранжерею - очень сложную технологическую установку, с помощью которой можно активировать семена для самовоспроизведения. Полгода уйдет наее монтаж, еще столько же - на выращивание цветов.
– О, боже!
– простонал министр.
Он кийнул угрюмым мужикам, и нас с Федей унесли назад, в камеру. Примерно через час появился главный усатый министр собственной персоной. Ссадину на лбу он успел заклеить лейкопластырем. Следом за ним внесли скамейку. Министр сел на нее и знаком отпустил прислугу, Помoлчал. Мы тоже молчали.
– Да, - сказал наконец он задумчиво, - Свалились вы на мою голову.
Он еще помолчал. Потом достал из кармана плоскую фляжку, отхлебнул глоток, поморщился. Посмотрел поочередно на нас с Федей.
– Будете? Коньяк.
Мы отрицательно покачали головами.
– Как хотите. Мне больше достанется, - резюмировал министр и снова приложился к фляжке.
– Короче, так, - заявил он, спрятав, фляжку, .и вытерев мокрые губы рукавом.
– Вам чертовски повезло. Обычно мы свидетелей убиваем сразу. Из соображений, безопасности империи. Чтобы никто не пронюхал, о нашем местонахождении. Повторяю: вам повезло. Ты, -он ткнул пальцем в мою сторону, - назначаешься главным королевским шутом. Пожизненно. Хотя нет. Пока не самовоспроизведутся цветы.
– Я - шут!!!
– поразился я.
– А то кто же?! Только дурак мог клюнуть на гравифантомы и купить их столько, сколько нахватал их ты.
– Министр хихикнул и подмигнул мне.
– Ну, а креме того, королеве очень понравились твои поклоны. Будешь кланяться ей каждое утро, в обед и перед, сном.
Я застонал.
– А ты, - министр кивнул Феде, - смонтируешь этот свой... горшок и подаришь королеве много цветов. Года тебе хватит?
– Хватит, - вздохнул Федя.
– А что будет потом?
– Потом? Потом в знак величайшей королевской благодарности вас казнят на глазах;у королевы. Она любит такие зрелища. Еще вопросы есть?
– Есть, - сказал Федя, помолчав.
– Чтобы построить оранжерею, мне понадобятся рабочие, различные материалы, Приборы, всевозможные агрегаты и другое оборудование.
– Рабочих дадим. А зачем все прочее? Ведь у тебя на корабле есть все оборудование для оранжереи. Я лично проверил комплектность его согласно описи.
– Оранжерея, которую я вез, проектировалась для планеты с несколько иными условиями, нежели на вашей. Кое-что в проекте придется изменить.
– Ты получишь все, что потребуешь, - заверил министр и покинул нас.
Вот так я и стал придворным шутом!
На мерзкую планетку, можно сказать, попали мы с Федей. Ничего живого, кроме самих жителей на ней давно не водилось. Все исчезло во время бесконечных войн, длившихся на планете тысячелетия. Не так давно здесь окончилась последняя война. Последняя империя наконецто угробила предпоследнюю, и теперь правительство страны-победительницы решало,-на кого бы напасть еще. На планете противников больше не водилось. Оставалось одно: податься в космос. Земля как объект нападения империю вполне устраивала. Уже готовились армады звездолетов для первой экспедиции захвата. Работали на всю катушку и. заводы по синтезу солдат. Двадцатилетних детин здесь выращивали в специальных инкубаторах всего за месяц. Надо сказать, что почти все население планеты было синтезированным. Оно и понятно: затяжные термоядерные войны нанесли непоправимый ущерб наследственности местных жителей. Естественным путем рождались теперь только уроды, а потому естественное получение потомства на планете было запрещено специальным королевским указом.
Впрочем, указ этот распространялся не на всех. Королевского двора и правительства он не касался. Придворные, министры и прочие представители элиты империи сами в войнах не участвовали, а отсиживались на большой глубине в недрах планеты. В специальном подземном городе бомбы и радиация не доставали их, наследственность избранных была в порядке, а потому им разрешалось иметь настоящих детей.
В конце последней войны, когда у противника не осталось ни одной атомной бомбы, король империи, желая прославиться, а заодно вдохновить свое воинство, изволил покинуть уютное подземное гнездышко явиться на поверхность истерзанной войнами планеты. Вдохновляя вояк на успешное завершение войны, король выпил бокал слишком холодного шампанского, отчего простыл, cлег и вскоре скончался. Королевой стала его малолетняя дочь. Так уж получилось других, более подходящих наследников трона не оказалось. Капризнее девчонки видеть мне не доводилось. Потянулись будни нашего пребывания на воинственной планете. Меня, одев в шутовской наряд, каждое утро, перед обедом и вечерами привязывали к креслу и тащили "кланяться" королеве. Остальное время я был более или менее свободен.
Федя Мудреный городил свою оранжерею. Своими заказами он задергал измотанную войнами промышленность империи. Конструкторские бюро выли от его заявок, но выли про себя, молча. Приказы королевы и министра с усами обсуждению не подлежали.
Как-то я побывал на стройке века и удивился.
– А чего это ты оранжерею круглой делаешь? Они обычно прямоугольными бывают.
– А так красивее, - заявил Федя Мудреный.
Работы на оранжерее кипели. Она строилась быстрее, чем я ожидал.
– Куда ты спешишь?
– наседал я на Федю.
– Ты что, забыл: чем раньше вырастут цветы, тем раньше нас кончат?
– А что делать?!
– грустно улыбнулся Федя.
– Халтурить и филонить не умею.
– Да ты что?!
– психовал я.
– Затягивай строительство. Пусть оно долгостроем идет. Вали на поставщиков.
– - Я так не умею, - повторил, вздохнув Федя.
– Да и что это даст?
– Как что даст?!
– не унимался я.
– Выиграем время. Авось что-нибудь да придумаем.
– Без толку. Удрать отсюда невозможно. Сообщить о себе нашим - тоже.
– А ты пробовал?
– И пробовать не хочу, - отрезал Федя.
– Я вот лучше оранжерею сделаю, пусть любуются и человечнее становятся.
Одним словом, свихнулся парень. Попытался я его уговорить наш звездолет выкрасть или радиостанцию ихнюю главную захватить, чтобы со своими связаться, а он только отмахивается. Звездолет, мол, хорошо охраняется, а радиостанцией делать нечего - до Земли, по его данным, тысяча световых лет, а ему, Феде, жить осталось меньше года.