Феерическая Академия
Шрифт:
Я встала рядом, глядя на огонек своей волшебной палочки и на бледное лицо принца, который опустил голову.
— Ты что я сделаю с тобой за неповиновение? – послышался тихий и страшный голос Оберона, а я смотрела на мерцающий огонек и искры, которые сыпались с кончика палочки и таяли в воздухе. – Учти, если я не поцелую тебя, ты умрешь. Проклятие убьет тебя.
— Я люблю тебя, Оберон, — прошептала я, в надежде, что он меня услышит.
— Раз любишь, то сегодня ночуешь у меня. И что-то мне подсказывает, что ты не переживешь
— Нет, — твердо произнесла я, сжав палочку в одной руке и нервную систему в другой. – Нет, нет, нет и еще раз нет!
Оберон замолчал, феи молчали, молчал и принц. Мелюзина забилась в угол, глупо улыбаясь. Повисла страшная тишина, а последняя надежда угасала маленьким светлячком в моем сердце.
— Значит так, — отчеканил Оберон, а мне все это напоминало дурной сон. – Я оставляю вас здесь. И даю вам час. Ровно один час. Если я вернусь, а принц еще жив – умрут все. За измену.
Я еще не изменяла! Вот если бы изменила, то кто-то бы сейчас царапал бы оленьими рогами потолок!
Дверь за Обероном и стражей захлопнулась снаружи, а по красивому дереву пробежали какие-то светящиеся ветки. Я обернулась, видя, как по окнам тоже пробежали такие же плетеные решетки.
— Госпожа Мелюзина! Что нам делать? – позвала фея в зеленом, а я обернулась, видя, что Мелюзины нигде нет. – Госпожа Мелюзина!!!
Было слышно, как кто-то из фей плакал. «Нельзя убивать!», - шептала фея с ярко-оранжевыми крыльями.
Я стояла рядом с принцем, держа палочку наготове. Не позволю. Может быть, он и дурак, но во мне проснулась человеческая солидарность. Есть преступление. Есть и соизмеримое наказание. И свое наказание он отбывает.
— Это же наш принц! – всхлипнул кто-то из фей, пока принц смотрел на них красивыми глазами. – Его нельзя убивать!
— С королем твориться что-то неладное! Он никогда таким не был! – произнес писклявый голосок пепельноволосой феи с зелеными крыльями, похожими на листья. – Лилит! Ты же его … невеста! Скажи, что случилось!
Отличное время подружиться и начать делиться секретиками. Ага, я прямо так и описала им в красках события прошлой бракованной ночи. С указанием размеров и всего-всего-всего. Максимум, что я могу сказать, что он способен размерами посоперничать с размером моих неприятностей.
— Я не знаю, — соврала я, понимая, что не доверяю им. Феи нервничали, кто-то хныкал: «А время-то идет!».
— Я не буду его убивать. Он достаточно наказан. Это мое мнение. И вам не позволю, — произнесла я, выставив вперед палочку.
— Мы тоже не хотим его убивать! Он смешной! Без него на уроках скучно! – наперебой закричали феи, а принц улыбнулся. – А еще он красивый! И иногда вредный!
— Спасибо, девочки, — усмехнулся принц, а бледность так и не покинула его лицо. – Вы мне тоже очень нравитесь. И я жалею, что тогда так поступил
— Что мы скажем Оберону? – запаниковала фея с крыльями – листиками. – Он нас всех казнит! За измену!
— Чтобы казнить вас за измену, вы сначала должны стать его гаремом. Но пока я жива, этого не будет, — усмехнулась я, опуская палочку и на всякий случай, держа ее наготове. Мало ли… И тут меня осенило! Письма! Если мы попробуем перенестись в другое место, и я даже знаю какое, то Оберону будет сложно нас найти… Правда, там есть оборотень, но по сравнению с Обероном, оборотень Адель кажется милым, ласковым и игривым щенком.
— Я знаю, что нужно делать! – произнесла я, доставая мышонка из корсета. – Сможешь найти норку, сбегать в мою комнату и принести письмо от Аделаизы?
— Я попробую, мама! – пропищал Павлик, спрыгивая с рук и убегая.
— Ух ты, у тебя есть мышь? Ты уже научилась управлять животными? Ничего себе! – наперебой закричали феи, глядя на меня, как на героиню. – Ты ведь столько занятий пропустила!
Ну еще бы! Я почетная прогульщица по миру людей! Кто бы сомневался! Если что у меня есть освобождение от Оберона. По состоянию его нервной системы. Точнее, было. До этой злополучной ночи.
Время шло, а я нервничала. Красивые часы в цветочном венке показывали, что жить нам осталось полчаса.
— Терпение, — успокаивала всех я. «А что с твоими крыльями? Почему они такие некрасивые?», - спросила любопытная фея с крыльями цвета морской волны.
— В детстве феячьим гриппом переболела, — мрачно отозвалась я, отвечая на неуместный вопрос. – Дало осложнение на летательный аппарат.
— А если мышка нашла норку, мы все уменьшимся и сбежим? – предложил кто-то позади меня, а все тут же оживились. – И спрячемся где-нибудь во дворце? По-моему, это гениально!
— Куда? Куда вы собрались сбежать в волшебной стране? – отозвалась я, представляя, как на клейкой ленте болтается весь выпуск. – За листиком спрятаться?
Идея-то неплохая. А что если попробовать уменьшиться, долететь до пруда, превратить себя в лягушек и залечь на дно? Сомневаюсь, что Оберон до такого додумается. И ждать, пока какой-нибудь слюнявый, влюбчивый принц не пойдет ловить себе невесту. Я пока еще не знаю, что с этим принцем делать, а тут уже воображаемое болото невест. Бе!
— Мама! – пропищал голосок и послышалось шуршание. – Я смог! Они не хотели отдавать, но я успел!
— Кто? – прищурилась я, глядя на мышонка, который тащил за собой свернутую трубочку.
— Другие мыши, — вздохнул он, а я взяла его на руки, баюкая и целуя между ушками. Он – самый замечательный на свете. И это трогательное: «Мама!», умиляет мое сердце.
— Думаю, попробуем так! – нервно сглотнула я, показывая письмо. – Одна держит, вторая произносит «Перенеси меня к ней!» и делает палочкой вот так! Понятно?