Фельдмаршал Кутузов. Мифы и факты

Троицкий Н. А.

В исторических трудах последних десятилетий о Кутузове много умолчаний, относящихся к слабым сторонам его личности или допущенных им ошибках. Имели место и фальсификации с целью приукрасить те или иные моменты его биографии.

Например, Кутузов как военный мыслитель не создал ничего равного «Обряду службы» или «Мысли» П.А. Румянцева³ и «Науке побеждать» или «Полковому учреждению» А.В. Суворова⁴. Единственный военно-теоретический труд Кутузова «Примечания о пехотной службе вообще и о егерской особенно» (1786)⁵ информативен тактически, но для теории малозначим, уступая в этом не только трудам Суворова и Румянцева, но и таким документам М.Б. Барклая-де-Толли, как «Воинский устав о пехотной службе» и «Наставление господам пехотным офицерам в день сражения»⁶. Характерно, что в 45-страничной (на редкость бессодержательной и трескучей) главе под названием «Военный

теоретик» книги П.А. Жилина «Фельдмаршал М.И. Кутузов» «Примечания...» даже не упомянуты. Жилин отметил здесь только, что «Кутузов имел возможность глубоко изучить петровский «Устав воинский», румянцевский «Обряд службы» и суворовскую «Науку побеждать»⁷. В военно-теоретическом наследии Кутузова историк не нашел ничего более ценною, чем его «положение о том, что «резервы должны быть сберегаемы сколь можно долее, ибо тот генерал, который сохранит егце резерв, не побежден». Наполеон придерживался иного мнения»⁸. Здесь Жилин «забыл» или просто «не подумал» о том, что при Бородине именно Наполеон сберег мощный резерв (и Старую, и Молодую гвардию), тогда как Кутузов все свои резервы израсходовал, по его собственному признанию, «до последнего».

В некоторых значимых отношениях Кутузов как военачальник явно проигрывал в сравнении и с предшественниками, и с современниками. Так, в противоположность суворовскому правилу «Каждый воин должен понимать свой маневр»⁹, Кутузов приучал подчиненных к слепому повиновению. «Не тот истинно храбр, — говорил он, — кто по произволу своему мечется в опасность, а тот, кто повинуется»¹⁰. Неудивительно, что, в отличие от М.Б. Барклая-де-Толли, который настойчиво предлагал Александру I умерить разгул жесткой дисциплины, пока патриотизм русских солдат «не угас в результате плохого обращения и палочных ударов»¹¹, Кутузов никогда не позволял себе ничего подобного. Трудно даже представить, как Михаил Илларионович осмелился бы на такие демарши перед самодержцем.

Истинный масштаб личности Кутузова меньше той видимости, которую он обретает (благодаря совокупным усилиям наших, в основном советских, историков и литераторов) как главнокомандующий всеми русскими армиями в триумфальные для России дни 1812 г. Вопреки русской поговорке «Не мёстЬ красит человека, а человек — место», здесь перед нами скорее классический пример того, как и место в определенной мере красило человека.

Кутузов победоносно и в нужный момент завершил войну с Турцией, но он не имел отношения ни к подготовке войны 1812 г., ни к ее смертельно опасному для России началу. Не будь случая с назначением его главнокомандующим, он мог бы остаться в нашей военной истории всего лишь одним из первого ряда генералов (не фельдмаршалов!), ибо к 1812 г. ничем особо выдающимся и эпохальным себя не проявил. Не зря он после изгнания французов из России откровенно признавался Ермолову, что «плюнул бы в рожу» тому, кто два-три года назад предсказал бы ему славу победителя Наполеона.

Однако эта слава состоялась. Она живет до сих пор и будет жить, пока существует Россия, ибо, в конце концов, Кутузов достаточно велик и без жилинских ходуль.

Замечательный военный историк А.А. Свечин был прав, полагая, что «солдатам в их лагере нужны Боги и нужны скрижали завета». Кутузов, несомненно, относился к таким символам, причем как в дореволюционное, так и в советское время. Но уже почти 210 лет отделяют нас от триумфа Кутузова в 1812 г. и более 50 — со времени знаменитого «приговора» Сталина Кутузову. Приговора, давшего старт неприличной апологетике в адрес Кутузова, унижавшей и память Кутузова, и нашу историческую науку.

Свободные ныне от необходимости подновлять политический глянец на фигуре М.И. Кутузова, мы можем наконец присмотреться повнимательнее к его личности и оценить по возможности объективно.

Славы Кутузова как национального героя от этого не убудет.

Памяти героя Великой Отечественной войны 1941—1945 гг.

Петра Тимофеевича К о н а к о в а...

ФЕЛЬДМАРШАЛ

КУТУЗОВ:

МИФЫ И ФАКТЫ

БЫЛИ-НЕБЫЛИ,

или как изучался м.и. Кутузов

Польза наша заставляет каждого представить его свыше обыкновенного.

А.П. Ермолов

За всю историю России не было другого военачальника, посмертная слава которого настолько превосходила бы истинную его значимость, как у генерал-фельдмаршала и светлейшего князя Михаила Илларионовича Голенищева-Кутузова-Смоленского¹². Еще в 10-е годы XIX в. герой всех войн России с Наполеоном А.П. Ермолов, подчеркнув отсутствие у Кутузова таких дарований, которые «могли бы оправдать случайную его знаменитость», утверждал: «Никто из людей, описывающих жизнь его, не скажет сей истины. Польза наша заставляет каждого представить его свыше обыкновенного. История мира поместит его в числе героев, летописи Отечества — между избавителей. Неужели кто из соотечественников дерзнет рассеять мечту, раскрыть истину?»¹³ С тех пор и доныне в оценках Кутузова «польза наша» довлеет над истиной. Только к его 250-летнему юбилею появилась возможность не просто восславить юбиляра, а «раскрыть истину», то есть разобраться в том, как легенда об его «знаменитости» соотносится с реальностью.

В 1995 г. был опубликован мой доклад на научной конференции в Малоярославце «М.И. Кутузов. Факты. Версии. Мифы»¹. Переработанный и значительно (в 4 раза) расширенный, он лег в основу брошюры «Фельдмаршал М.И. Кутузов: легенда и реальность» (Саратов, 1998), которая теперь — после новой доработки и пятикратного расширения — издается как обобщающая научно-популярная или просветительная монография.

***

Первые биографы Кутузова под впечатлением грандиозной победы россиян над непобедимым дотоле «антихристом» Наполеоном, естественно, возвеличивали Михаила Илларионовича как «Спасителя Отечества», замалчивая всё (или почти всё), что могло говорить не в его пользу. Все это началось сразу после смерти Кутузова под впечатлением его ухода из земной в загробную жизнь. Уже в 1813 г. были изданы пять книг, авторы которых славили его — в первую очередь в научно-исторических произведениях. Первым из них задал панегирический тон военный чиновник Ф.М. Синельников, служивший при Кутузове в бытность его киевским генерал-губернатором (1806—1807), Он провозгласил Кутузова «величайшим российским полководцем» и «молниеносным Перуном Севера», который, мол, «совершил в краткое время знаменитые деяния Цезаря, Ганнибала и Сципиона» (вместе взятые); например, одержал «совершенную победу над французами» при Бородине — французы к концу битвы «обратились в бегство», потеряв 53 тыс. человек (русские же — лишь «до 18 тыс.»)². Столь же монументально, как «Спаситель Отечества и всея Европы», победивший, между прочим,

'Троицкий Н.А. М.И. Кутузов. Факты. Версии. Мифы // М.И. Кутузов и русская армия на II этапе Отечественной войны 1812 г. Материалы научной конференции, посвященной 250-летию со дня рождения М.И. Кутузова. Малоярославец, 1995.

'Синельников Ф.М. Жизнь, военные и политические деяния Его Светлости ген.-фельдм. кн. М.И. Голенищева-Кутузова-Смоленского. СПб., 1813. Ч. 1. С. 1; Ч. 3. С. 3, 47—48; Ч. 4. С. 59.

и при Бородине, представлен Кутузов и в других изданиях 1813 г. научно-популярного жанра¹⁴.

От историков решили не отставать писатели. Самый авторитетный тогда в России поэт Г.Р. Державин восславил Кутузова в «Гимне лироэпическом на прогнание французов из отечества» 1812—1813 гг. («великий ум», «превысил Фабия»)¹⁵ и, особенно, в стихотворении 1813 г. «Князь Кутузов-Смоленский», где Михаил Илларионович — уже не только «Спаситель Отечества», но и «защитник полсвета»¹⁶. Второй по значению русский поэт того времени, В.А. Жуковский, посвятил восторженные строки Кутузову как «Родины спасителю» в двух стихотворениях, написанных еще до окончания войны 1812 г. и опубликованных в 1813 г., — «Певец во стане русских воинов» и «Вождю победителей»¹⁷. М.В. Милонов в стихотворении 1813 г. «Мысли при гробе князя Кутузова-Смоленского» горевал: «Где ты, спасение, надежда россиян?»¹⁸ А.Ф. Воейков тогда же в поэтическом обращении «Князю Голенищеву-Кутузо-ву-Смоленскому» поднял восхваление Кутузова октавой выше: «Ты не отечества — вселенныя спаситель!»¹⁹

Любовь всех россиян,

Вселенной удивленье!—

восклицал в стихотворении 1813 г. «На кончину генерал-фельдмаршала князя М.И. Голенищева-Кутузова-Смоленского»

популярный поэт-баснописец А.Е Измайлов¹. А в стихотворении Н.Ф. Грамматина «На смерть князя Голеншцева-Кутузо-ва-Смоленского» (1813) Михаил Илларионович — уже «полубог»².

Иные из перечисленных авторов успели презентовать «полубогу» свои произведения. Среди них была и поэтесса А.П. Бунина — из старинного дворянского рода, который дал России В.А. Жуковского, И.А. Бунина, академика П.П. Семе-нова-Тян-Шанского (поэтесса доводилась академику двоюродной бабушкой). Ода Буниной «На истребление французов, нагло в сердце России вторгнувшихся» не понравилась Кутузову. «Тут и ода, — написал он о ней жене 31 декабря 1812 г., — которая, однако же, всех других слабее»³. Тем не менее фельдмаршал позаботился о том, чтобы Буниной «государь умножил пенсию»⁴.