Фемида его любви — 2
Шрифт:
— Что вы тут делаете? — следователь заметно напрягся и облокотился на стол, сложив ладони домиком. Мне показалось, они знакомы и этому знакомству он совсем не рад: в глазах появилась досада и ноты обреченности.
— Я Масонов Марк Дамирович — ваш адвокат, — мужчина обратился ко мне, не смотря в мою сторону. Поставил в известность, продолжив что-то искать в портфеле. — А вы, — это уже было к следователю. — Для начала поведайте суть вызова моей клиентки, предоставьте материалы дела, если таковое имеется, а потом мы поговорим, как полагается.
Горюнов стал чернее тучи. Нехотя достал из папки несколько листов
— То есть, — минут через десять спросил Марк Дамирович, рассматривая бумаги, — вы подозреваете мою клиентку в том, что она десятого июля в двадцать один тридцать сбила Блинова Ивана Михайловича, а после, дабы скрыть следы своего преступления, затащила его тело в машину и скрылась в неизвестном направлении?
— У нас есть два свидетеля.
— А тело есть?
— Тело мы пока ищем, но… — следователь закашлялся, а мой адвокат воспользовался образовавшейся паузой:
— Но кроме голословных обвинений двух подозрительных личностей, которые якобы спустя месяц вспомнили, как хрупкая девушка затаскивает мужское тело в машину, у вас ничего нет. Так? — не дождался ответа и продолжил. — Нет ничего. Ни камер, ни тела. Ни-че-го. Понятно…
— Вы видимо невнимательно читали, Марк Дамирович, — с издевкой ответил следователь и потянулся к бумагам, не глядя перевернув одну страницу и ткнул в какой-то абзац пальцем. — Записи с камер у нас есть. Хотите ознакомиться?
— Конечно, показывайте, — в отличие от меня, адвокат вел себя невозмутимо. А я…А я ощутила, как сердце устало биться об ребра и рвануло вниз. Вспомнило про поговорку и решило спрятаться в пятках, пока его обладательница старалась не грохнуться в обморок.
Все пропало. Раз у них есть записи с камер, значит и ордер на арест. Меня ждет тюрьма, роды в заключении, потом мою малышку заберут в детский дом до момента, пока меня не выпустят, а дальше… А что дальше я не знала. Мне было сложно думать. Выброс адреналина был настолько мощным, что на его фоне померкли остальные чувства и я безвольной куклой опустила плечи и обреченно ждала, пока на тонкие запястья наденут наручники.
— Туфта это все, а не доказательства, — тем временем мой адвокат просмотрел записи и засмеялся. — Машину разобрать невозможно, лица не видно. Вы на этом далеко не уедете.
— На видео отчетливо видно, как сына мэра сбивает черная иномарка, из которой выходит девушка, очень похожая на вашу клиентку, — не сдавался следователь.
— О, вы правильно сказали. Именно! Похожая. Но под описание может подойти каждая третья жительница Владивостока, а черных иномарок у нас вообще не счесть. Работайте, Михаил Владимирович. Ищите ту машину и дамочку со светлыми волосами, а у Александры Витальевны есть алиби.
— Где же это алиби, интересно? — процедил Горюнов и недобро зыркнул в мою сторону.
— В это время Александра Витальевна была со своим молодым человеком, вы запамятовали?
— Она только что сама подтвердила, что рассталась со своим парнем.
— Один нехороший человек предал, а другой утешил. Девушка красивая, молодая. Познакомились, влюбились, провели время вместе. Не так ли? — он повернулся ко мне и подмигнул.
Я все еще сидела ни жива ни мертва, переваривая услышанное. Мой самый страшный сон стал реальностью: я убила человека. Все эти дни я надеялась, что просто травмировала того парня, что он максимум попал в больницу, но никак не погиб от наезда. Нет, нет, нет! Я не могла его убить! Я не могла… Я не могла лишить жизни человека, нет!
А может они ошиблись? Они же не нашли тело, значит, моя вина не доказана. Может, он просто сломал руку или ребра, а потом поехал по своим делам… Господи, ну по каким делам он мог поехать, когда я все прекрасно сама видела. Так живых людей не швыряют в машины. И свидетелей не убирают.
Вспомнив, как меня пытались убить, закрыла глаза и шмыгнула носом. Я снова плакала. Оплакивала того парня или себя жалела — не суть. Я теперь ничем от Вестника не отличалась, мои руки тоже в крови. Я не могла его судить, но о себе стоило позаботиться. Не ради спасения своей грешной души, а ради малыша. Стоило принять помощь адвоката и подтвердить, что была с парнем. Так и сделала. Кивнула и призналась, не понимая, к чему все приведет.
Я автоматически поглаживала живот, про себя шепча малышу, что никто его не обидит и все будет хорошо, и эта ложь только ради него, пока адвокат со следователем продолжали свой спор. Горюнов вяло отбивался, понимая, что Марк Дамирович сегодня на коне. Они спорили про машину, экспертизы, свидетелей и очные ставки, апеллировали статьями и в конце я вздрогнула, когда Горюнов хлопнул ладонью по столу.
— Мне дадут данные таинственного парня Козловой? Или может он тоже тут и готов подтвердить алиби?
Я замерла, чуть дыша. Кого мне назвать? Кто мог согласиться на роль моего парня и избавить меня от решетки? Увы, таких людей у меня не было.
— Дадим, почему нет, — по-простецки ответил адвокат и обратился ко мне. — Вы можете говорить, не стесняйтесь. Артем не будет против, если вы про него расскажете, все хорошо.
— Артем? — я не сразу поняла, про кого он.
— Вы же с Артемом были? Не бойтесь, расскажите про это следователю, — видя мою растерянность, он пояснил следователю. — У моей клиентки суровый брат, они не разглашали свои отношения, поэтому она боится. Александра Витальевна была со своим парнем, он может это подтвердить.
— А фамилия у этого парня есть? — недоверчиво спросил Горюнов.
— Коротков Артем Геннадиевич, вот его номер телефона, — Марк Дамирович протянул листок. — Организуйте повестку, он все подтвердит. У нас есть много свидетелей, кто видел их вместе в ту ночь. У ребят любовь. С первого взгляда.
Мы со следователем расстроились одновременно. Он, потому что не удалось выбить из меня признание, а я, потому что в глубине души надеялась на то, что это Алекс решил снова мне помочь.
Пока я дышу, я надеюсь. Мою наивность разве только могила исправит, иначе как объяснить глупые мысли о том, что сам Вестник расскажет следователю про наши отношения? Алекс меня бросил, нас больше, по его мнению, ничего не связывало. Но маленькая и глупая девочка плакала и хотела к нему. В его крепкие и нежные руки, поближе к его горячим и сладким губам, к его бархатному голосу с самыми пошлыми словечками на ухо. К своим иллюзиям, в которых мы были вместе. Но суровая реальность иная: наша крохотная брошюрка о любви закончилась. Все осталось позади.