Феминиум (сборник)
Шрифт:
Лига равноправия, которая всем нам надоела до полусмерти, добилась того, что в каждый экипаж должна быть включена женщина. Пусть одна – но чтоб была! Собственно, и раньше их брали – на камбуз, открывать жестянки с консервами и полоскать в забортной воде тарелки. Но сейчас они попадали на яхты в принудительном порядке, и это было отвратительно.
– Выберу самую старую и гнусную обезьяну, – пообещал Митрич с самого начала.
Мы все ждали, когда же появится обезьяна. Все четыре дня, что мы провели в крытом доке, доводя до ума нашу «Аркону», язвили на эту тему.
Мы питались в ресторане. На бетонке своего ресторана, конечно, не было, но раз в год по случаю регаты туда высаживался целый кулинарный десант. А почему бы нет? Четыре десятка лодок, под три сотни яхтсменов, плюс обслуга, плюс пресса, все эти телекомпании и видеопорталы, плюс походный госпиталь, без которого тоже нельзя, потому что прилетают все ветераны, случайно оказавшиеся в радиусе ста световых лет, будь они неладны! Они лезут в доки со своими доисторическими советами, сидят на пирсах с пивом и галдят, как стая бешеных ворон, а потом валятся с инфарктами и инсультами.
К нам подошло… ну, сперва мы это приняли за низкорослого безбородого, плотного парня.
– Капитан Митрич?
– Я самый.
– Поскольку вы не выбрали себе кока, организационная комиссия прислала меня. Я ваша поварешка.
– Очень приятно… – пробормотал кэп, разглядывая наше новое приобретение. – А что? Случалось мне видеть теток и пострашнее. Как тебя звать?
– Химена.
– Ходила на чем-нибудь покруче надувного матраса?
– Я здешняя. Вожу скутер, ходила через Северное море на плотах.
– Поварешкой?
– Поварешкой.
– Ну, ладно. Голову покажи.
Химена послушно нагнулась, и Митрич изучил ее короткую, чуть ли не под корень, стрижку.
– Живности нет, – доложил он. – Сойдет. Знаешь, где стоит «Аркона»? Загружайся.
Она преспокойно ушла.
– Очень хорошо, – сказал Меркель. – Мой организм сообщает, что госпожа Химена ему без надобности.
– И мой, – добавил наш штурман-электронщик Бруно.
Мы все согласились, что приобретение качественное – никто не попытается в самую решительную минуту гонки зажать его на камбузе.
Химена, бросив в каюте сумки с вещами, отправилась на склад – получать провиант, с кем-то там сцепилась, кэпа нашли по радиосвязи и сказали:
– Отзовите своего крокодила, а то мы за себя не ручаемся.
– О чем хай? – вежливо спросил кэп.
– Отказалась брать консервированную говядину, потому что…
– Говядина бэррисоновская?
– Да, но Бэррисон – генеральный поставщик…
– Сейчас у вас вместо одного крокодила появится десять, которые не желают во время гонки жрать дерьмо! – заорал в микрофон Митрич. По-моему, на складе его услышали без всякой рации.
Химена вернулась с победой – за ней тащился робо-погрузчик с провиантом, в том числе с маленькими хорошенькими баночками местной говядины. На островах Даннанской гряды выращивают
– Уложилась в смету? – спросил кэп.
– Консервы дороговаты, но я потратила на них алкогольные деньги.
– Что???
Мы в гонке не пьем, но спиртное на бурту должно быть. Должно – и точка. Если во время регаты выкидывают красные зонды, гонка прекращается, и все отсиживаются в бухтах. Не очень-то походишь сквозь длинную волну высотой с восьмиэтажный дом. Вот тогда очень полезно сидеть в каюте и расслабляться, пока не выкинут бело-черные зонды.
– Моя задача – кормить вас, а не поить.
Я думал – кэп ее в воду скинет. Но он каким-то чудом удержался. Только вдруг стал похож на гранитного болвана из марсианского парка скульптур.
– Пили, пьем и будем пить, – вместо него ответил Бруно. – Если объявят перерыв больше суток – сухие ходить не станем.
– Мое дело – чтобы вы ходили сытые. Остальное меня не касается. Поставьте сходни для погрузчика.
И, соскочив на борт с причала, пошла на камбуз.
На старте мы не проспали, удачно ушли в отрыв.
Ветер уже набирал силу штормового, поэтому, чтобы понапрасну не вертеться, как плевок на сковородке, вдоль стартовой линии, мы заложили пару длинных галсов вдоль, определили для себя варианты удачных мест для старта и с этим покинули стартовую зону, предпочитая контролировать всю эту сутолоку со стороны. Свою же позицию тщательно отслеживали, чтобы в нужный момент лечь курсом на стартовую линию и в зависимости от ситуации пересечь ее, не теряя время на ненужную борьбу. Что в общем-то и удалось.
Пока основная масса участников выясняла отношения у наветренного знака, мы относительно спокойно, ходом пересекли стартовую линию приблизительно посередине. Расчет оправдался. Связанные маневрированием соперники еще некоторое время не могли развить полную скорость, поскольку постоянно вели интенсивную борьбу и накрывали друг другу ветер. Мы же, получив преимущество в скорости и маневре, буквально выстрелили и, имея чистый ветер, возглавили флот.
Дальше по маршруту было любопытное место – высокие острова невероятной формы, с множеством мысов и бухточек, а между ними проливы. Мы могли просто обойти острова – и, если бы мы не вырвались вперед, так бы и сделали. Но когда начался настоящий шторм, мы уже были в створе пролива, обозначенного на карте как «проход Альберта». Он больше всего был похож на ту синусоиду, по которой пьяный матрос утром возвращается на судно.
– Мы одним камнем убьем двух зайцев, – сказал Митрич. – Между островами укроемся от шквалов и чрезмерного волнения и будем продвигаться вперед. А когда выйдем из этого Альбертова заднего прохода, то окажется, что мы – лидеры до конца гонки. Кто отстал – отстал навсегда.
– Ты когда-нибудь ходил тут? – спросил Ян Яссон, наш рулевой.
– Нет. Но пройду. Тем более что нас в этот проход уже тащит.
Какой-то здешний подводный черт действительно пихал «Аркону» к створу. Порывы ветра были все сильнее, и погода с природой просто не оставили нам выбора.