Феминиум (сборник)
Шрифт:
– Изволь, – Виллим так и не сообразил – смеется над ним Ласка или взаправду хочет, чтобы спел.
Длинные пальцы привычно коснулись струн, и цитра отозвалась вкрадчивым, слегка шелестящим звуком. Виллим прокашлялся, голос его окреп.
– Где ты? В какой далиКлубок тот путеводный?Он на краю землиИли в тиши подводной?Всю буду жизнь искать,Хоть тороплюсь я очень.И– Умеешь, трувер… – обронила девушка после недолгого молчания.
– Виллим, – напомнил молодой человек, подсаживаясь поближе.
– Умеешь, Виллим, – вслед повторила она и вдруг спохватилась. – А ну, назад, шустрик! Ишь, герой-любовник выискался.
– И в мыслях не было, – Виллим в мгновение ока оказался на своем месте – слишком ярко в его памяти запечатлелись недвижные тела убийц.
– «И в мыслях не было…» – передразнила Ласка. – Будешь мне теперь рассказывать, будто не знаешь, за что на тебя охотились. Небось баронскую дочку забрюхатил. Или до самой герцогини добрался?
– Теперь глупости говоришь ты, – улыбнулся в мыслях трувер. – Никого я не брюхатил…
Недоверчивый смешок.
– …но если охота так думать – пожалуйста. Думать не возбраняется.
Воцарилась неловкая тишина, лишь потрескивал в костре сухой хворост.
– Все. Хватит полуночничать. Завтра идти и идти, – подвела итог девушка. – Спать. И каждый на своей стороне кострища.
Она принялась забрасывать багровые угли землей.
Виллим проснулся, как от толчка. Открыл глаза. Рассветало. Раскаленная докрасна после еженощного поединка с Подземным Владыкой колесница Хортала упрямо выкарабкивалась на небесный свод. Трувер с хрустом потянулся и встретился глазами с хитрым прищуром серых очей Ласки. Она стояла, улыбаясь чему-то своему, и сматывала на локоть длинный волосяной аркан. На удивленно приподнятую бровь Виллима ответила:
– Старшая Сестра входит в полнолуние. Младшая – в последнюю четверть. Нечисть обнаглела вкрай.
– И чем же спас нас твой аркан? – Виллим, как бы невзначай отвернувшись, поправил на груди под кафтаном небольшой увесистый кошель.
– Ну, чудак! Неужели не знаешь – конский волос нежить и нелюдь держит. Потому как над лошадьми пребывает благодать Матери Коней. Ходят вокруг, ходят. Злятся-ярятся. А сделать ничего не могут.
– Так ты из Айрока? – догадался молодой человек. – Из почитателей Матери Коней!
– Помолчи, – отрезала девушка. – Пора в путь.
– А перекусить? – трувер потянулся к тощему мешку, на дне которого еще оставалось немного вяленой оленины и сухарей.
– На ходу, певец. На ходу. Следующая ночь похлеще будет. И я мечтаю провести ее с крышей над головой.
И она снова, не дожидаясь спутника, двинулась по дороге широким шагом опытного ходока.
Чтобы догнать ее, Виллим припустил бегом. Пристроившись рядом, спросил:
– А почему имя у тебя такое? Ласка должна быть тихой. Сидеть около мамки, прясть, вышивать крестиком и жениха дожидаться. А ты с дубиной по дорогам шастаешь.
Спросил и пожалел. Девушка глянула на него как на блаженного:
– Откуда ты такой выискался?
– Не хочешь – не говори. Я так – для разговора.
– Ты городской, должно быть?
Виллим пожал плечами.
– Да уж наверняка, – продолжала она. – В деревнях да хуторах лесных всяк знает: нет зверя страшнее ласки. В курятник залезет – всем несушкам головы поотгрызет. Лосю в ухо забирается и мозги выедает…
– Змея, что ли, какая?
– Сам ты – змея. Зверек такой. Навроде хорька или горностая, каких в Дар-Кхосисе богатые дамы для забавы держат. Только меньше.
– И что – лося завалить может?
– Сама не видела. Но люди говорят.
Беседа понемногу перешла на крупного – красного – зверя. Потом поговорили про манеры охотиться каллеронских лендлордов, о песнях, которые предпочитают лендлордовы жены… Виллим то и дело перевешивал цитру из-за спины на грудь, подтверждая свое мнение десятком строчек известных певцов древности и дней нынешних.
Дорога то вилась среди раскидистых вязов и буков, то ныряла в заросли боярышника и лещины, а то и вовсе выбегала на открытые прогалины пару тысяч шагов в поперечнике.
Светило близилось к зениту, когда им пришлось укрыться в кустах. По дороге протарахтел десяток груженых повозок, сопровождаемых добротно вооруженной стражей. Виллим заикнулся было, что не худо-де к обозу присоединиться, но один взгляд Ласки отбил у него всю тягу высовываться перед незнакомыми людьми.
Пережидали долго. Девушка шипела и все прикидывала – поспеют к какому-никакому хутору до вечера или не поспеют. По всему выходило – не поспеют. Поэтому хмурила бровь всё сильней, на шутки Виллима не отвечала звонким смехом, а зыркала, как боевой кот. Разговор больше не клеился.
К вечеру небо заволокло тучами. Припустил мелкий, но убористый дождь. Виллим запрятал цитру под плащ и уныло шагал, с трудом поспевая за стремительной, как атака конницы, Лаской. Холодные капли скатывались по волосам и, попадая за ворот, заставляли вздрагивать и ежиться.
Снова место для ночлега, по одной ей видимым приметам, выбрала девушка. На этот раз костра не разводили: хворост и валежник успел изрядно пропитаться влагой. Поэтому, обнаружив дерево, под которым было чуть суше, чем вокруг, Ласка окружила ствол веревкой из конского волоса и уселась, привалившись спиной к серовато-коричневой шершавой коре. Виллим примостился рядом. Почти вплотную. Девушка не отстранялась, погруженная в свои мысли. И даже не сделала попытки прикрикнуть на него. Виллим хотел рассказать по случаю историю о двух горцах, выживших в метель, укрываясь одним плащом, когда их товарищи замерзли насмерть каждый под своим, но вовремя вспомнил смертоносный посох и сдержался от греха подальше.
Сон пришел незаметно. Беспокойный и чуткий. Поэтому легкого тычка локтем под ребра хватило для мгновенного пробуждения.
Дождь прекратился. От кустов и травы поднимался пар. Небольшая поляна, открывшаяся взору, вся была залита зеленоватым светом Старшей Сестры, сиявшей в южной части небесной сферы. Левее и ниже, подобно глазу неведомого хищника, сияла желтоватая половинка Младшей Сестры. Капли воды на острых зубчиках листьев кустарника сияли бриллиантами императорской короны.
«Какая красота!» – хотел воскликнуть Виллим, но осекся. Ласка настороженно всматривалась куда-то. Проследил за ее взглядом… Руки и ноги разом ослабели, словно из них выдернули все кости.