Феминиум (сборник)
Шрифт:
Виллим зевнул.
– Я тоже как выжатая тряпка. Но засну вряд ли. Видишь – пальцы трясутся.
– Так посторожишь. Можешь настроить какое-нито заклинание?
– Пожалуй, нет, – Виллим лишь немного покривил душой. Привести в действие такое количество энергии сфер, как во время боя, он не смог бы. Но остаточных наводок в кристалле могло хватить на что-то небольшое.
– Жаль. Тогда отдыхай.
Ласка завернулась в плащ с головой и, нахохлившись, как большая серая сова, уселась под дерево. Молодой человек пристроился рядом. Глаза слипались, но пережитое не давало уснуть. Пристроил на коленях
– Ну и силен же ты спать!
Насмешливый голос спутницы заставил вскочить, протирая заспанные глаза. Ласка насмешливо улыбалась, уперев руки в боки и склонив к плечу голову.
– Прости. Как-то незаметно уснул, – пробормотал Виллим, ежась от забравшегося под кафтан утреннего тумана.
– Да ладно. Я раза три просыпалась. Привычка такая. Никому, кроме себя, не доверять.
Молодой человек покивал, делая вид, что соглашается и одобряет такую предусмотрительность.
– Колесница уже в пути, – девушка указала на возвышающийся над кронами буков яркий диск дневного светила. – Пора в путь.
– Пора так пора.
Они выбрались на протряхшую за ночь дорогу и неспешно зашагали в прежнем направлении. Куда гнать? Больше ночевок в лесу не будет. Молчали. Каждый думал о своем.
Искоса поглядывая на спутницу, Виллим исподволь сплетал тонкое и виртуозное заклинание подчинения. Работа долгая и кропотливая, но не требующая больших затрат силы. Если бы не ночное нападение волкодлаков, выдавшее его принадлежность к чародейской гильдии, совместное путешествие закончилось бы трогательным прощанием у Ворот Медников. Теперь же он не имел права пускать в город слухи о себе. Слишком велика цена. Поэтому тонкая паутина заклятия вначале полностью подчинит разум Ласки, откроет его, и филигранно точный укол лишит ее памяти о событиях минувших дней и ночей.
Виллим усмехнулся про себя. Более грубый маг предпочел бы остановку сердца или дыхания. Надежно, но топорно. Зачем оставлять после себя трупы? Более искусный чародей произвел бы выборочное стирание – в памяти девушки остался бы только нерасторопный и чудаковатый трувер, которого она спасла от грабителей и опекала по дороге в Дар-Кхосис. К сожалению, такого мастерства он еще не достиг. И, пожалуй, уже не достигнет, порвав с учебой.
– Лес заканчивается, – проговорила Ласка.
Виллим огляделся. Лес действительно редел на глазах. Скоро должны начаться пажити и нивы кормящих Дар-Кхосис вольных землепашцев. Появятся лишние глаза, уши…
– Я узнала тебя сразу, чародей, – донеслись до него слова спутницы.
Сказанному потребовалось больше времени, чем обычно, чтобы достичь ушей.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Ты не тот, за кого себя выдаешь. Хотя, наверное, и тот тоже. У тебя много масок. И трувер – одна из них.
– Постой, о чем это ты? – чтобы завершить заклятие и стянуть его в тугую сеть, нужна еще самая малость времени, десяток-другой шагов.
– Человек, за которым охотятся лучшие убийцы Каллерона и герцогств, не может быть столь тупым. Даже если бы ты не обратил в пепел волкодлаков, я бы все равно тебя узнала.
– Если бы только Ордену Василиска, – Виллим готов был поддерживать разговор сколь угодно долго, чтобы получить отсрочку времени для завершения чародейства.
– Правильно. Не только Ордену Василиска. А еще очень и очень многим.
– Зачем тогда ты помешала наемникам?
– Как бы я прошла этот лес в полнолуние Старшей сестры без содействия чародея? – Ласка еле заметно, но весьма жестко улыбнулась. – Как бы то ни было, я благодарна тебе.
– И что ты намерена делать? – Заклятие уже просилось в дело. Оставалась безделица – придать ему толчок за счет оставшейся в кристалле энергии.
Совершенно неожиданно девушка остановилась, забежав чуть вперед, и, поднявшись на цыпочки, шепнула:
– На прощание…
Ее губы коснулись губ Виллима, и рука чародея, тянувшаяся к заветному кошелю, замерла на половине пути. Руки Ласки осторожно, как бы боясь причинить боль, легли ему на затылок… Сжались… Сухой щелчок…
Девушка слегка поддержала бездыханное тело, опуская его на обочину. Ладонью закрыла неподвижные глаза, поправила обмякшую на сломанной шее голову.
– Прощай, чародей. Прощай, трувер.
После некоторого раздумья Ласка аккуратно, при помощи маленького, вытащенного из-за голенища ножа, отделила нижнюю деку цитры. Извлекла несколько мелко исписанных пергаментных листов.
«Ты никогда не был настоящим певцом, иначе не стал бы портить звучание инструмента».
Листы скрылись в ее заплечном мешке вместе с замшевым кошелем, скрывающим кристалл селенита. Взамен их появилась металлическая бляха с грубым стилизованным изображением василиска. Сплав трех четвертей меди с одной серебра. Когда девушка быстрым шагом, не оглядываясь, уходила в сторону Дар-Кхосиса, бляха покоилась в руке Виллима, сжатая безжизненными пальцами.
Теперь только слепец не обвинил бы в безвременной смерти молодого талантливого трувера тайную службу Ордена Василиска.
ИГРА С ОГНЕМ
Ольга Погодина
ЧЕТЫРЕ СУДЬБЫ ШИКИБУ
Этой весной сезон ловли жемчужниц начался очень поздно: из-за затянувшихся зимних бурь вода оставалась холодной. Не всякая ама выйдет на промысел – для того чтобы дыхание не остановилось и мышцы не свело, пока прогрелось лишь мелководье. Потому ловить сегодня будут только какидо – те, кто ныряют на глубину не больше десяти локтей. Обычно в ранге какидо состоят юные девушки, что пока еще ходят в ученицах, да совсем старые амы, золотой век которых уже ушел.
Эта банка вскормила не одно поколение ныряльщиц, так что теперь найти здесь что-то ценное почти невозможно. Разве что наловить ракушек на скудный ужин.
Тем не менее Шикибу была на берегу еще до рассвета. Сама не ловила, однако вместе с какидо разделась догола – скоро начнется сезон, и к холоду надо привыкать. Ее плотное смуглое тело еще оставалось достаточно сильным для лова, но уже потеряло мягкую округлость молодости.
«Я как сушеная сельдь, – смеялась Шикибу среди своих товарок, – темная да твердая, но стою вдвое дороже!»