Феникс для снежного дракона
Шрифт:
Вспомнив, каким градом колкостей одарила Жрицу Риона, Эйгар не смог удержаться и громко хмыкнул. Настроение понемногу улучшалось.
— Попробуй яйца снежной перепелки, Риона. Друд клялся, что ты оценишь их вкус, — вывел меня из задумчивости голос Эйгара.
— Обязательно. Благодарю.
Вечером был дан праздничный ужин. Я сидела по левую руку от Эйгара, размышляя, кто из драконов достаточно алчен и бесстрашен, чтобы вернуть меня в мой мир. Со всех сторон меня окружал беззаботный смех, стук столовых приборов и разговоры драконов. На мне
Я раздраженно захлопнула бархатный футляр, в котором они лежали, и оставила их на столике в своей комнате, посчитав, что Эйгар решил заваливать меня драгоценностями, чтобы я не выглядела бедно по сравнению с остальными драконицами. Мне же его подарки были не нужны. А драконицы и правда обвешались драгоценностями, будто новогодние деревья. Но их платья, как я отметила, были сшиты из материалов куда беднее того, из которого было мое платье. Мое и Драконьей Жрицы. Она снова была в красном. Рубиновый шелк открывающего плечи платья, рубиновая капля кулона на точеной шейке и рубинового цвета маленькие розы в волосах — Жрица приподняла кубок, когда поймала мой взгляд, и чуть приподняла уголки губ. Я сделала вид, что не заметила этого.
— Почему ты не надела мой подарок? — тихо спросил Эйгар. Его тон был крайне недовольным.
Я метнула в его сторону взгляд.
— Я не скаковая лошадь, которой ты можешь хвастать перед своими соседями, — тихо сказала я, насаживая на вилку крохотную половинку перепелиного яйца. — И мне не нужна богатая сбруя.
— Ты моя шайранна, Риона. Нравится тебе это или нет. И должна соответствовать своему статусу.
— Уговор был только про платья, Эйгар, — невозмутимо ответила я, отправляя в рот перепелиное яйцо и жмурясь от удовольствия. — М-м-м, Друд оказался прав, мне очень нравится.
Эйгар приблизил ко мне голову и шепнул в самое ухо, вызвав стайку мурашек на спине:
— Ты наденешь серьги, Риона, сегодня ночью. И на тебе будут только они.
Мое показалось, что от тихого голоса Эйгара, от его свежего запаха, который, я не могла не признать, волновал мою кровь, сердце застучало быстрее. Я быстро облизала губы. Нельзя позволить Эйгару лишить меня самообладания и способности размышлять трезво.
— Не боишься, что твои крики перебудят весь замок? — шепнула я, приблизив к нему губы.
Эйгар метнул на меня насмешливый взгляд и громко расхохотался.
— Верховный, не поделитесь с нами, что именно вас так развеселило? — поинтересовалась Драконья Жрица. По статусу ей полагалось сидеть чуть ли не ближе всех к Эйгару наравне с другими шайрадданами. Разговоры стихли, на нас устремились любопытные взгляды всех, кто сидел поблизости. Селлия, Визмира и Флавиана, в богатых нарядах из лазурного бархата, словно по команде прекратили есть. Я отметила, что глаза у Селлии покраснели. Она плакала?
— Моя шайранна большая затейница, Жрица, — ответил Эйгар, вертя в длинных пальцах кубок. — Она знает, как развлечь меня.
Я
— Вот как, — улыбнулась Иларна. — Лишь бы это веселье не отвлекло вас однажды от вашей цели, заставив позабыть о ней, Эйгар.
Я видела, как улыбка покинула лицо Эйгара. Он крепко сжал пальцами кубок, со стуком опустив его на стол. Эйгар собирался что-то ответить, но я опередила его.
— Вы говорите о войне с фениксами, Жрица?
— Именно о ней, шайранна, именно о ней, — отозвалась та, прожигая меня взглядом своих черных с красными искрами в глубине глаз.
— Странно, что вы не желаете мира для Аллирии.
Жрица выгнула свою соболиную бровь.
— Меня волнует благополучие Аллирии гораздо дольше, чем вас, шайранна.
— Худой мир лучше доброй ссоры, так говорят в мире людей, — ответила я, крепко сжимая вилку в руке, хотя больше всего мне хотелось запустить ей в глаз Жрице.
— Выходит, в мире людей совершенно нет войн? — ехидно спросил Тэрдрик. Он сидел рядом с Иларной и весь вечер то подливал ей вина, то предлагал лучшие кусочки блюд.
— Век людей гораздо короче, нежели у драконов и фениксов, — тщательно подбирая слова, ответила я. — Наверное, это оправдывает у них отсутствие необходимой доли мудрости. Но все же ее достаточно, чтобы понять, как тяжело достается строительство разрушенных городов и возврат к мирной жизни. Ведь фениксы, насколько мне известно, ответили за то, что совершили.
— Вы слышите, Эйгар, какие опасные речи заводит ваша шайранна? — нехорошо усмехнулась Иларна. Красные искры в глубине ее глаз, казалось, готовы были прожечь меня насквозь.
Остальные шайрадданы посматривали на меня со смесью недоумения и настороженности. Взгляд Тэрдрика была исполнен затаенного торжества.
— Риона недавно в нашем мире, — твердо сказал молчавший до этого Эйгар, бросая на меня предостерегающий взгляд. — Она еще не разобралась во всех тонкостях наших отношений с фениксами.
— Однако даже при этом не стоит забывать, что песнь крови может откликнуться подчас очень странной, я бы даже сказала опасной мелодией, — с ядовитой улыбкой ответила Иларна.
Я поняла, что она имеет ввиду мою мать, чья кровь, кровь феникса, текла в моих жилах.
— Подчас опасность таится не в крови, а в поступках и злых умыслах, Жрица, — опережая Эйгара и делая вид, что не замечаю его предостерегающего взгляда, ответила я. — Держи друзей близко, а врагов еще ближе.
— Очередная мудрость из вашего мира, шайранна, или это ваше личное наблюдение?
— Основное блюдо! — гаркнул распорядитель ужина, три раза стукнув об пол подобием посоха. Появление в зале нагруженных огромными подносами помощников Друда избавило меня от необходимости отвечать. Аппетит пропал начисто, несмотря на то, что туша снежного оленя выглядела довольно аппетитно. Его ветвистые рога были увешаны гирляндами из листьев снежного дерева, а само блюдо украшали замороженные фрукты. Следом слуги несли подносы с жареными тушами оленей. Как мне объяснил Эйгар, отправляясь в гости к другим кланам, шайрадданы всегда брали с собой своих поваров, потому что пища снежных драконов не подходила драконам других кланов.