Феникс по имени Рита
Шрифт:
Тут меня провало. Я кричала и била кулаками в крепкие мышцы на его груди. Я рыдала и рассказывала о том, что чувствовала когда увидела своего мужа и Ирку на берегу под ивами. Я впоминала и его руки на загорелом, молодом теле и эти чертовы грудки, что стали моим кошмаром. Я говорила о своей тоске и одиночестве когда работала дворником и убирала бесконечный снег. Толковала о том, что я не могу верить ему. Мне до сих пор не ясно кого он обнимает по ночам меня или красавицу Марго.
Сергей молчал, застыв неподвижно словно статуя из камня. А когда я выдохлась и взглянула на него, то испугалась. Передо мной был
Он неловко поднялся с кровати. Одевался медленно, рассеянно, движения были рваными словно его разбил паралич. Шатаясь молча пошел к двери, на пороге обернулся.
— Рит! — начал он, но затем беспомощно махнул рукой и вышел.
После этого разговора мы не виделись неделю. Сергей меня избегал. И если честно, то я почувствовала облегчение.
Но однажды рано утром прибежала Юлька, она голосила как по покойнику и упрекала меня в том, что отец спивается.
Я поехала к нему на работу. Новая секретарша, та самая Алиса, которая когда-то привезла Сергея домой, встретила меня неприветливо и враждебно. Я хмыкнула оглядев ее с ног до головы. Стандартный набор одежды для работницы старающейся быть сексуальной. Тесная юбка с разрезом, блузка в облипку, туфли-лодочки на высоких шпильках и конечно же очки на кончике хорошенького носика, под стеклами которых длинные, тщательно накрашенные ресницы смотрелись просто густыми опахалами.
Секретарша Алиса пыталась меня задержать, но я грубо оттолкнула ее и стремительно зашла в кабинет Сергея.
Продолжение девятнадцатой главы
В кабинете все было знакомо и привычно. Кремовые жалюзи на широком окне, которые я выбирала сама в позапрошлом году. Картина с прибывающим парусником и горой блестящего золота на палубе, которая по феншую обещала удачу в делах и богатство. Ее я заказывала местному художнику, когда начиталась дешевой китайской мудрости и свято в нее верила.
Сергей сидел за широким столом и усердно клацал кнопками старенького калькулятора, тоже некогда купленного мной. На скрип двери он даже не поднял голову.
— Я же просил тебя Алиса, мне не мешать! — со злостью пробубнил он, не отрываясь от своей работы.
— Ты бы еще счеты деревянные взял, Морозов! — насмешливо сказала я, садясь на стул стоящий справа от стола.
Он вздрогнул и медленно поднял голову. Чисто выбритое, немного осунувшееся лицо, свежая рубашка, мрачный холод черных глаз.
Что-то Юлька напутала, не похож он человека который неделю без просыпа пьет горькую.
— Марго? Что вас привело ко мне? — голос ровный, равнодушный.
Меня словно водой холодной окатило. Вот как? Марго значит? От злости захотелось швырнуть в него старенький калькулятор. Но к счастью дверь открылась переключая мое внимание.
На пороге стояла девушка Алиса, примерная секретарша года. Верхние пуговички белой блузки растегнуты. Ножка в разрезе тесной юбки картинно, эффектно отставлена. Классика жанра просто!
— Сергей Леонидович, вам что нибудь нужно? — в голосе притворная покорность и смирение рабыни желающей угодить хозяину.
Мужчина за столом устало потер виски, отодвинул бумаги
— Нет, А-л-и-с-а! Мне ничего не нужно! — буквально по слогам прорычал он.
Алиса фыркнула и вышла. Но дверь оставила приоткрытой ровно настолько, что-бы наш разговор был слышен в приемной.
Теперь раздраженно фыркать пришла моя очередь. Резко поднялась и пошла к вешалке за шкафом, где должен был висеть пиджак мужа. Привычку носить в кармане ключи убить было сложно. Так и есть, связка ключей приятно холодила руку. Взяла ее и двинулась к двери на ходу пытаясь вычислить ключ от кабинета. Так, вот этот от калитки, этот от гаража. Длинный, желтый от входной двери дома. А вот этот круглый коротышка явно от кабинета.
Ключ мягко провернулся в замке закрывая дверь кабинета и оставляя нас с Сергеем наедине, без свидетелей.
Он молча наблюдал за мной по прежнему сидя за столом. Брови нахмурены, из под них черные глаза блестят мрачно и обреченно.
— Нам поговорить с тобой надо Серый, давно поговорить надо Сереженька! Возможно этот разговор и запоздал года на три. А может и на больше?
Я остановилась возле стола и внимательно посмотрела на мужчину. Он сидел не шолохнувшись, застыл каменным идолом. Лишь перекатывающиеся желваки на напряженных скулах, указывали на то, что Сергей сильно волнуется.
Долгое молчание повисло между нами. В кабинете было так тихо, что казалось эту звенящую, густую и накаленную тишину можно было резать ножом.
— Ты права Марг…, Рита… Черт! — твердыми и непослушными губами прошептал он.
А затем вскочил резко оттолкнув от себя стул, который с грохотом упал на бок.
— Черт! — поторил он уже громко. — Я даже не знаю как теперь тебя называть! Все запуталось, а мы барахтаемся в этом клубке лжи и еще больше все портим! Ты права, откровенно нужно было говорить нам с тобой еще до того как, — он запнулся и протяжно застонал.
Он метался по кабинету словно загнанный зверь. Мне же напротив стало спокойно и даже весело.
— Всему свое время, вот настал момент истины и правды. Ты готов к нему? Тогда начнем с самого простого вопроса. В последнее время ты с кем спал со мной или же с Марго?
Сергей запнулся, достал из ящика стола сигареты и подошел к окну. Нервно, судорожно щелкал зажигалкой которая упорно не желала давать огня. Выругавшись он отбросил ее, а сигарету сломал раскрошив в руке.
Опять между нами повисла густая тишина. Я смотрела на широкие плечи мужчины, на крепкую спину обтянутую светлой рубашкой, на аккуратно подбритый затылок и на две круглые макушки, которые крутыми спиралями упрямо закручивали черный ежик коротких волос. Грустно усмехнулась про себя, вспомним народную примету. Две макушки — две женитьбы.
Словно почувствовав мой взгляд, Сергей обернулся. Черные глаза смотрят решительно, он глубоко вдохнул, словно собрался нырять в холодную воду.
— Да, я и сам не знаю! Впрочем к чему опять врать! Ты права, мы давно задолжали друг другу правду. Давно задолжали! — он поморщился, — с Марго конечно же… Может Рита и внутри тебя осталась, только для меня она уже…
Он отвернулся и смел рукой с подоконника табачные крошки от растерзанной сигареты.
Я закашлялась, слезы потекли из глаз, лицо налилось жаром, а проклятый кашель никак не хотел отступать.