Феникс по имени Рита
Шрифт:
Мне стало неловко. Слушать откровения которые не предназначенны для твоих ушей, это кажется называется… Подслушиванием это называется! Тут кажется о подлости речь велась, получается я тоже не так далеко ушла…
Тихонько вернулась назад и громко хлопнула входной дверью. Топала ногами, словно бегемот на прогулке.
Вошла в кухню и окинула взглядом застолье. Так, как я и думала! Две бутылки коньяка пусты, а в ход уже пошла простая, плебейская водка. Ломтики лимона жалко подмигивали желтым глазом, возлежа на белой тарелке. Ряды колбасной
Мужчины как по команде замолчали и испытувающе уставились на меня. Сергей приподнялся и посмотрел на меня виновато.
— А мы тут, Линду… Вот! — он тяжело вздохнул и потянулся к бутылке.
Его руку перехватила крепкая ладонь Шрека.
— Сергей, наверное нам уже хватит. У нас с Ритой еще вопрос один нерешенным остался, а я из-за него полдня под дождем ехал! — его голос бодро рокотал.
Мужчина легко и пружинно поднялся, протянул руку мужу.
— Приятно было познакомиться!
Последовало крепкое рукопожатие. Сергей тоже поднялся из-за стола. Только сделал он это несколько грузно и медленно.
— Мне-е то-оже, Владимир О-олегович, мне-е тоже! — голос Сергея лился расплавленным, тягучим баритоном. — Вы, уж Риту не обижайте! — добавил он вдруг абсолютно трезвым голосом.
Я усмехнулась и пожала плечами. С чего вдруг такая забота?
Сергей проводил нас до двери и смотрел вслед странно усмехаясь. Затем резко развернулся и пошел убираться на кухне. Мне почему-то стало весело. За все годы нашего супружества мой муж и кухня были параллельными вселенными. А сейчас он собирался там наводить порядок после посиделок с гостем. Да, уж поистине — чудны дела твои Господи…
Мое сердце глухо застучало, когда мы проходили мимо пустого вольера Линды. Только сейчас четко осознала, что больше никогда не увижу свою верную псину. Слез не было, но в горле больно застрял комок. Я судорожно вздохнула пытаясь от него избавиться.
Мой спутник словно почувствовал мое настроение и ободряюще сжал горячей ручищей мою руку.
— Друзей терять всегда больно, а уж собаки друзья наши самые настоящие. Поболее некоторых людей будут, — его голос раздумчиво грохотал.
— А у вас была собака?
Мне почему-то казалось, что у такого человека как Шрек, собаки быть не могло. Слишком не вязалась его успешность и наличие питомца.
Гость задумчиво усмехнулся. Поднял глаза к вечереющему небу, словно что-то вспоминая.
— Была собака, была… Черный пудель. Говорят собаки на хозяев похожи, но я уж точно на пуделя не тяну. Его убили… Пуля мне предназначалась, а он заслонил. После него я больше собак не заводил, — голос Шрека теперь гудел мрачным колоколом.
Дома мы поднялись в мою комнату. Гость с удовольствием оглядел круглую кровать и присвистнул.
— Ого! Ты оказывается девочка с выдумкой, Рита! И как удобно?
Я чуть было не
— Спать удобно! — сухо произнесла я. — Владимир Олегович, вот тут в кресло присаживайтесь. Я сейчас вам покажу те камешки, что хотела бы продать.
Шрек задумчимо вертел в широких ладонях пузатый, прозрачный пакетик с красной застежкой. В нем мерцали, подмигивали жизнерадостные блестяшки. Затем он высыпал их на гладкую поверхность круглого столика. Камешки заискрились и заиграли разноцветными вспышками огней. Покатились наперегонки друг с другом, а затем застыли украшая своим блеском темную поверхность стола.
Мужчина взял один из них. Сверкающая искорка почти потерялась в его пальцах. Он задумчиво посмотрел на нее. Положил обратно к остальным братья и сестрам. Помолчал.
— Алмазы. Мелкие конечно и качество не очень. Видишь, цвет у них все больше коричневатый. Но их много. А значит и цена у этого пакетика тоже весьма приличной будет. Я уточню некоторые детали, поговорю с людьми. Затем ответ тебе дам. Тебе ведь он срочно нужен? — голос звучал по деловому четко.
Я выдохнула. Все таки до последнего боялась, что в пакетике стразики напиханы. Вот бы позору было!
— Ответ конечно желателен как можно скорее. Мне еще очень интересно узнать сумму которую я могу выручить за эти камешки, — мой голос почему-то прерывался от волнения.
Глава двадцать четвертая. Немного мистики или привет от прабабки
Ночью ко мне в комнату пришла Юлька. Она тихонько шмыгнула под одеяло, как когда-то в детстве, если ей снился страшный сон. Она лежала неподвижно, неслышно дыша, устремив взгляд в потолок.
К этому времени я еще не успела заснуть и молча ждала когда дочь заговорит. Но, Юлька не торопилась объяснять свой неожиданный визит.
Я искоса смотрела на нее. Рассматривала в желтой полутьме ночника ее профиль. Чуть вздернутый носик, дрожащие ресницы, закушенную нижнюю губу. Осознание того, что Юля плачет пришло ко мне не сразу. Решила проверить свою догадку и опираясь на локоть приподнялась с подушки. Провела рукой по щеке дочери и ощутила горячую влагу.
— Юля, доченька, что случилось? — заволновалась я.
Она повернула ко мне свое лицо. В полумраке оно казалось очень гладким и каким-то нереально красивым. Черные глаза были пугающе бездонными и очень серьезными. Минуту мы всматривались друг в друга. В комнате повисла звенящая тишина. Ее пытались разогнать висящие напротив кровати большие, круглые часы. Они добросовестно, часто стуча секундной стрелкой, отсчитывали неумолимый бег времени.
Тоска, обреченность и детский испуг во взгляде черных глаз дочери заставили меня потянуться к настольной лампе. Мне было просто необходимо удостовериться, что это все, я себе не придумала. Но я не успела дотянуться до лампы и включить ее.