Феникс по имени Рита
Шрифт:
Прошла на кухню и достала из шкафа большой пакет с собачьим кормом. Щедро насыпала его в миску жадно чавкающей Линде. Налила ей свежей воды. И застыла не зная, что делать дальше. Дождаться когда вернутся Юля и Сергей? Так с ними в довесок вернется и Ирка… Конечно дело не в ней, я Юльку напугаю сильно. Ожившая мать дожидается свою семью на кухне… Очень смешно если бы не было так безумно и ужасно…
Приняв решение я засуетилась, ведь мне нужно было успеть, а времени не так уж и много осталось.
Достала две сумки и принялась складывать в них свою зимнюю одежду. Теплые сапоги и ботинки на меху, пуховый свитер и шапки с шарфами. Все заталкивалось в спешке.
Когда довольно объемные сумки были дотащены мной в пыльный холл соседского дома, я застыла возле окна в башенке на третьем этаже, дожидаясь возвращения Сергея и Юли. От того, что я увижу зависело все мое дальнейшее поведение.
Окончание второй главы
В гулком, пыльном помещении было холодно. Кирпичные стены, строительный мусор и пустота. Даже сесть было не на что. Стояла прислонившись к шершавой стене и с напряжением разглядывала свой двор. Еще несколько дней назад была в нем полновластной хозяйкой, а теперь стою словно приведение подглядывающее из окна. Усмехнулась горько, а ведь совершенно точно, приведение и есть… Мысли мелькают в моей голове, от бесконечных вопросов она болит. Зачем мой паспорт понадобился странной женщине? Возможно не паспорт ей был нужен, а телефон? Или она надеялась, что кошелек с деньгами лежит у меня в кармане куртки? Ведь возле кассы когда за билет расплачивалась, в кошельке у меня солидная сумма денег была и тогда я его положила именно в карман куртки. Незнакомка вполне могла все это видеть. Она ведь за мной наблюдала, недаром мы с ней столкнулись… А может быть она надеялась на удачу и полагала, что вместе с курткой она украдет и паспорт и телефон и кошелек? Теперь уже не узнаешь точно, что там на уме было у этой женщины… Я зябко повела плечами. Не хочу думать про нее, не хочу! Достаточно того, что это вроде бы меня сейчас хоронят. Конечно такое я не стала бы терпеть, если бы была уверена в своем муже и в своей дочери. Но вдруг им, без меня лучше будет? Вдруг они освободились? Сергей от постаревшей, толстой жены, а дочь от надоедливой, слишком заботливой матери? Я ее в последнее время очень раздражала. Да, что там радражала! Она же меня стеснялась… Я больно закусила губу вспоминая, как Юлька, не так давно заявила, что на собрания в школу пусть папа ходит… Только сейчас до меня глупой дошло, в чем дело было… Это надо же такой слепой клушей быть! Дочь меня даже с новыми друзьями не знакомила. Кроме Ирки, я ведь совсем не знала с кем она еще дружит. А однажды она застав меня, когда я примеряла новую блузку, насмешливо сказала, что мини слоникам все равно, что носить. А я ведь за добрую шутку это приняла! Даже посмеялась с ней вместе…
От грустных мыслей меня оторвал шум открываемых ворот. Сердце разогналось и понеслось вскачь. Приоткрыла окно, что бы не пропустить ни единого слова, ни одного движения.
В просторный двор заехала машина. Почти одновременно открылись двери с двух сторон, из нее медленно вышли измученные, подавленные муж и дочка. Захотелось подбежать к ним, утешить. Я уже было ринулась к лестнице, но услышав еще один хлопок дверью остановилась и замерла. Из машины вышла Ирка.
Сергей оглянулся на нее и молча прошел к беседке, устало опустился на лавочку и замер тяжело опираясь о столик.
Юля прямиком направилась в дом, на ходу слабо махнув рукой.
— Я спать! — голос звучал простуженно
Ирка подошла и села возле Сергея.
— Может тебе водки налить? — предложила она несмело.
— Может…, - усмехнулся криво муж.
Когда девушка молнией метнулась в дом, он подошел к вольеру Линды. Собака отвернувшись от него молча залезла в будку.
— А, кто корм и воду чистую, Линде дал? — спросил удивленно Сергей, у суетливо накрывавшей стол в беседке, Иры.
Она помолчала, а затем решительно сказала:
— Это я!
Сергей развернулся к девушке, постоял, а затем произнес растерянно:
— Спасибо за заботу, Ир! Что бы мы без тебя делали…
Кирпичные стены поплыли перед моими глазами. Ну вот и все! Приговор мне вынесен! Незаменимых людей не бывает, так кажется гласит народная мудрость? Когда в доме напротив погасли огни, я осторожно вышла из своего убежища. Чуткая Линда, заходилась тревожным лаем, она скулила и визжала словно хотела меня остановить.
Я шла по темному, спящему городу, останавливаясь передохнуть. Тяжелые сумки не давали разогнаться. Мне было абсолютно не страшно. А чего бояться человеку который сегодня умер?
Глава третья. Нельзя оглядываться назад
Дорога обратно в родной город заняла у меня почти два дня. Путешествовать на перекладных, лучше налегке. Две тяжелые сумки постоянно меня тормозили, там не успела, тут не смогла… В результате измученная, грязная и сонная я ввалилась в теткину квартиру поздним вечером. Меня уже не беспокоили пыль и затхлый воздух, бросив надоевшие сумки в прихожей, открыла форточку и как была в старом, сером пальто и разношенных ботинках, так и рухнула на диван в гостиной. Почти мгновенно забываясь в спасительном сне.
Проснулась от возмущенного голоса тети Любы.
— Ритка, что же ты творишь? Ты почему дверь в квартиру не закрыла?
Возвращаться в реальность было очень тяжело, еще мгновения назад я маленькой девочкой бегала по желтому от одуванчиков лугу, а теперь заспанной теткой пыталась понять где нахожусь.
Вместе с понятием пришли воспоминания. Вот возвращаются Юля с Сергеем, вот выходит несмело из машины настороженная Ирка. "Незаменимых людей нет, незаменимых людей нет," — стучит и пульсирует в моей голове. Усилием воли заставляю себя улыбнуться тете Любе.
— А зачем ее закрывать? Кто меня украдет? — бодро говорю я соседке и вскакиваю с дивана.
Тетю Любу не проведешь, моя показная бодрость ее не обманет. Голубые глаза смотрят подозрительно и пытливо, четко нарисованные брови хмурятся.
— Что, в благородство решила играть? Отдала мужа без боя молодой шлюшке? — в ее голос проникают обвинительные, прокурорские нотки.
В комнате очень прохладно, серая от пыли гардина парусом трепещет на ветру. Я встаю на цыпочки и захлопываю форточку. Жду пока смогу справиться с подступившими, предательскими слезами. Затем поворачиваюсь к укоризненно поджавшей губы соседке.
— Да, кто его отдавал? Он сам с удовольствием отдался! — мой голос звучит на удивление весело.
— А, дочь как же? — не отступает тетя Люба-прокурор.
Я на мгновение замираю, кусаю губы, но слезы все же находят выход и горячей влагой катятся по щекам. Без сил опускаюсь на пыльный диван и уже рыдания сотрясают меня.
— Ей, ей… лучше без меня бу-ууудет! — голос мой подвывает и хрипит.
Старый диван скрипит натужно пружинами, это тетя Люба садится рядом. Она торпливо гладит меня по спине и плечам.