Феникс Тринадцатого клана
Шрифт:
– Несчастный завистливый Эсмус!- усмехнулся Зан-о-Мьир, глядя на ком веток позади Даори.- Какой гениальный лицедей так бездарно погиб! Некоторые роли не стоит играть,- он перевел на Даори холодные глаза цвета ржавчины.- Запомни, я не стал бы Предвечным князем и главой клана, если бы не умел использовать и вашу слабость, и вашу силу и обращать их против вас же. Думаешь, это ты убил Эсмуса? Нет, это я позволил этому случиться. А ты еще жив потому, что я любопытен. Кто ты теперь? Нет, ты не вернулся к Свету, мальчик мой. Думаешь, за свою долгую не-жизнь я не видел таких вот бывших белых магов, якобы оживших и возвращенных? Десятки, Даори, десятки.
Один из вампиров выступил из плотного кольца Неупокоенных, раскрыл светло-серые крылья, в которых при достаточном воображении можно было угадать бывшие белые. Поднял подбородок и оголил шею, демонстрируя четыре струпа - следы двойного обращения. А потом поднял руки и направил поток грязного света на ком веток, из которого торчали желтые кости скелета. Древняк послушно раздвинул шипастые плети, кости осыпались горкой, а череп покатился по склону берега и плюхнулся в черную воду. Гельмуд опустил руки, и ветки рассыпались трухой.
– Видишь, Даори, не только ты искал путь назад и оказался в тупике,- усмехнулся князь.- Любой обращенный светлый маг почему-то считает себя фениксом. Глупо. Нескольких недель в защитном коконе... кстати, любопытное заклинание, молодец, мне пригодится... так вот, этого мало, чтобы обрести настоящую жизнь. Но все-таки ты сумел измениться. Так кем ты стал? Вампиром, свободным от Жажды, но зависимым от Зова? Или ты уже не вампир, а просто мой смертный раб? Кстати, что там с моим заданием? Говори!
– Выполнил, мой господин,- смиренно произнесли губы Даори.
– Как ты умудряешься лгать под Зовом, мальчик?- чуть выдвинулись клыки Предвечного.- Я полдня, пока ты отсыпался под корягой, расследовал твое дело и видел сегодня Миранду достаточно близко, чтобы почуять ее кровь. Дочь Вечерних теней нетронута.
– Мне не понадобился этот путь, мой князь. Он показался мне ненадежным, и я нашел другой. Известная тебе заклинательница вынуждена была раскрыть тайну.
И попробуй, древний недоросток, проведи мне очную ставку с Ликой, ухмыльнулся про себя Даори. Князь думает, что сломал наследника рода Энриати? Пусть думает, не будем разубеждать. А путь для окончательного возвращения Даори найдет, даже если его снова обратят. Он умен, терпелив и упрям. Пусть некоторые трупы и считают его дураком. Да, пусть считают.
– Хорошо, расскажешь подробности дома,- с подозрением прищурился князь, хотя Даори не переходил на мысленную речь.- Ты отчислен, и хлопотать о восстановлении я не буду. В Академию ты не вернешься.
– Да, мой князь. Жизнь и свобода, моя и моей матери, будут достаточной ценой за два уникальных заклинания.
Зан-о-Мьир расхохотался.
– Каков наглец! Вот почему я еще тебя терплю? Более того, даю слово Предвечного, что жизнь вам двоим я оставлю. Но теперь уже никакого эликсира. Это тебе наказание за покушение на меня, или на мой образ, что одно и то же. Ты получишь даже относительную свободу, но освободить от Зова может только полное уничтожение. Так что твои желания слишком противоречивы, чтобы быть выполненными полностью. Радуйся жизни, недовампир,- он отвел волчьи глаза от непроницаемого лица пленника, глянул на подданных.- Гельмуд, останься и подчисти все наши следы в Академии. Посещай занятия и продолжай нашу работу в библиотеке вместо Эсмуса, Вултон в курсе замены. Будешь тут, пока не призову. Ну и с Миранды глаз не спускай, наш недосветлый мальчик влюблен, а мало ли с девочкой что плохое случится... если он проявит непослушание. Всем остальным - на крыло, летим. Летим домой, Младший.
Глава 13
Изощренный ум Зан-о-Мьира придумал для Даори самое тяжелое наказание - наблюдать за агонией матери и ухаживать за умирающей. Ему запретили покидать территорию клана вообще и княжеского дворца в частности. Преступника, покушавшегося на самого Предвечного, лишили статуса высшего вампира. Само отсутствие Жажды переводило его из ранга хищника в ранг жертвы. Старший надел на него магический ошейник, как на раба, и снова сделал его крылатую спину ступенькой к трону. Только теперь у Даори не было привилегий Младшего. Живая кровь? Значит, он - потенциальная пища, всегда готовая к употреблению.
Враги Даори - а это весь клан Неупокоенных - скалили клыки всякий раз, когда шли мимо, особенно когда главы клана не было рядом. Кусать не смели, все-таки он - личная княжеская собственность, но ущипнуть (женщины), ткнуть кулаком под дых (мужчины) или когтем под ребро (снова женщины), грязно обозвать и проклясть (все)- это в порядке вещей.
В ответ враги получали весь букет действий зеркально, а вдобавок - укусы вампирьих клыков лен-мага. Зан-о-Мьир потешался и никого не наказывал.
– Из тебя получился отличный шут, мой недосветлый мальчик, кто бы мог подумать?- мерзко ухмылялась голова старца на теле подростка.- Только ради забавы стоило оставить тебе жизнь. Как твои успехи с разгадкой моего эликсира?
– Так же, как твои с разгадкой моих заклинаний,- пожимал плечами Даори.
Этим сокровищем лен-маг распорядился лучше, чем родовыми драгоценностями и амулетами. Он охотно показывал результат: впервую очередь сплел экранирующий защитный кокон для матери и далее создавал по желанию князя, но не рассказывал. Единственное, что он открыл: заклинание из разряда светлой магии, следовательно, основной массе вампиров недоступно. Конечно, оставались такие, как Гельмуд, но пусть сами ищут.
– Я оставил тебе жизнь в обмен на заклинание!- орал потерявший терпение Зан-о-Мьир.- Ты хочешь, чтобы я прибегнул к крайней мере? Ты забыл, в Академии осталась заложница. Мы ее не трогаем, но твое упрямство вынуждает...
– Так я и заклинаю по первому требованию, даже из последних сил! Разве хоть раз отказался? А твой глупый шантаж вынуждает меня забыть даже то, что знаю! Тронешь Миранду, и я навечно уйду в кокон, буду ждать, когда ты сдохнешь!- еще громче орал на него Даори, шантажируя тем, что такая редкая птица, как вампирский шут, сумевший соединить темную и светлую магии, может кукарекать вволю. И пусть ему рубят буйную голову, но заткнуть не смогут.- И учти, Старший, мои мозг и тело будут только совершенствоваться, а твои - ветшать.
Ни угрозы, ни пытки Зовом, ни даже обещание целого флакона эликсира не заставили упрямца раскрыть тайну.
Еще хуже для князя обстояли дела со вторым, самым важным, казалось бы, заклинанием вызова духа.
Тут надо оговорить, что спиритизмом не владел ни один вампир. Неупокоенные, как существа, находящиеся между миром живых и мертвых, прекрасно могли видеть духов и даже общаться с ними, но вызывать по желанию, увы, им не дано. Такой силой обладали только живые. Потому что духи откликались и являлись исключительно на зов жизни.