Феникс: Выход из сна
Шрифт:
Звук! Тихий всплеск за моей спиной. Я слышу его! Возможно, это притаившийся в темноте надзиратель, решивший напоследок поиграть с умирающей жертвой! — но других ориентиров нет. В непроглядном мраке я могу полагаться только на звук.
С трудом поднявшись на ноги, я иду навстречу дьявольской неизвестности, понимая, что каждая секунда может стать последней.
***
Касаясь кончиками пальцев холодного стекла, Джой смотрела на мужчину, лежащего в больничной палате. Сквозь щели жалюзи ей был виден обездвиженный человек, укрытый белым покрывалом. Отросшие волосы, борода, пустой взгляд, устремившийся в потолок. Глядя на Маркуса Морлоу, Джой охватывал глубинный интерес. Кто он такой? Что сподвигло его на совершение подобного? Для чего он нес разрушающее зло?
Во время зверства Морлоу Джой готовилась к пятой защите титула. Каждый подготовительный лагерь к бою она сопровождала абсолютным отрешением от внешнего мира. Никаких новостей, интернета и телевидения. Одни лишь тяжелые тренировки и полная концентрация на поставленной цели. Только так она могла оставаться лучшей.
При задержании Морлоу Джой лежала на операционном столе, после пропущенного удара в клетке. Двенадцать часов врачи боролись за ее жизнь. Она оказалась бойцом и сумела выкарабкаться. Впрочем, как всегда. Что касалось выживания, то тут Джой Грин могла дать фору любому.
Когда ей удалось полностью оправиться, СМИ остыли к истории кровавого серийного убийцы. Какая разница если он все равно лежит овощем в больнице? Врачи говорили, что даже если Маркус и очнется, то прежним он не будет никогда. Слишком серьезные повреждения. Чудо уже то, что он вообще выжил после трех пуль в грудь и падения с крыши.
В общем и целом, кровавый поход Морлоу Джой обошел стороной. В те месяцы ее голова была забита совсем другими мыслями. Сейчас же, смотря на обездвиженного зверя, Джой ощущала некий зуд внутри себя. Ей хотелось узнать его. Познакомиться поближе. Но страшнее всего: она желала понять убийцу.
— Сара Мишель Симмонс, — начал Чейз, стоя за спиной у дочери. — Двадцать девять лет. Ублюдок вырвал бедняжке глаза, сделав из нее куклу с кровавыми слезами.
Джой не повела и бровью. В своем отделе по борьбе с бандами она видела, как детей заставляют перерезать первому попавшемуся человеку глотку, чтобы доказать свою верность преступному клану. О людской жестокости Джой знала не понаслышке.
— Сьюзен Родригес. Двадцать шесть лет. Тело нашли в доме, выставленном на продажу. Он буквально разорвал ее на куски. Несколько часов полицейские не могли начать работать внутри, настолько сильный стоял запах.
Джой задумалась. В голову закрадывались мысли, которые следовало подтвердить.
— Долли Форбс, — не унимался отец. — Тридцать один год. Морлоу вырезал ей язык, от чего та захлебнулась собственной кровью.
Джой вспомнила свое первое убийство. Работая в патруле, им с напарником поступил вызов от соседей о бытовом насилии. Прибыв на место, полицейские обнаружили женщину с почти перекушенным языком. Пьяный муж привязал ее к стулу и охаживал бейсбольной битой, пока дети прятались в шкафу. Джой прекрасно помнила опешившее лицо напарника, когда они вломились в квартиру. Как он с ужасом смотрел на избитую жертву, истекающую кровью. Для молодого парня подобная картина стала настоящим шоком.
На просьбу положить оружие обезумевший мужчина никак не отреагировал. Когда он бросился на полицейских, Джой нажала на спусковой крючок, всадив пулю ему между глаз. Бугай замертво рухнул к ногам избитой жены.
Дальше Джой все делала по протоколу. Хладнокровно, без капли растерянности и паники. От произошедшего, напарник находился в сильном потрясении. Он так и не смог справиться с эмоциями после увиденного. Парень написал заявление на увольнение. Видимо, работа в полиции оказалась не для него; чего нельзя сказать о Джой Грин. Она со своими обязанностями справлялась лучше многих.
— Ванесса Гловер. — Фрэнк смотрел на свою дочку, даже не догадываясь о чем она думает. — Морлоу привязал двадцатилетнюю девушку к стулу, в вонючем подвале, и вбил ей в уши металлические колья. У нее остался полуторагодовалый ребенок. Девочка так и не дождалась маму из магазина.
Джой повернулась к отцу. Свет от лампы на потолке падал ей на голову, прикрывая глаза тенью. Но что-то в ней изменилось. Фрэнк не мог сказать, что именно. Впервые за очень много лет Джой была заинтересована. Как в детстве, когда он рассказывал ей сказки перед сном. Только рассказанное сейчас было не сказкой! — и от этого комиссару становилось еще страшнее.
— И напоследок, — Чейз внимательно взглянул на Джой. — Мария Голдман. Двадцать два года. Морлоу срезал с нее кожу живьем, заставив смотреть на себя в зеркало. Благо разрыв сердца жертвы не дал ему насладиться своей мерзостью.
— А он серьезно подходил к делу, — сказала Джой.
— Это не шутки, мать твою!
— Здравствуйте, комиссар Чейз.
Из оцепенения Фрэнка вывел голос доктора, незаметно подкравшегося сзади. Мужчина в годах, с редкими волосами, протянул потную ладонь. Обменявшись рукопожатием, Чейз представил врачу свою дочь.
— Итак, док, что мы имеем? — спросил Чейз.
Джой внимательно слушала разговор двух мужчин, с почти детским выражением интереса на лице.
— Маркус Морлоу… Никто не думал, что ему когда-то удастся открыть глаза. — Доктор поправил очки и посмотрел на обездвиженного пациента через стекло. — Признаться, я удивлен. На моей памяти это первый случай, чтобы спустя столько лет, кто-то пришел в сознание и остался дееспособным.
— Что значит дееспособным? — спросил Чейз.
— Несмотря на почти десятилетие, проведенное в коме, мистер Морлоу может нормально говорить и понимать. И я уверен, что после курса физиотерапии, у него появятся большие шансы встать на ноги.
— Доктор, вы хотите сказать, что, получив три пули в грудь, упав с третьего этажа, пролежав чертовых десять лет в коме, урод сможет вернуться к полноценной жизни?
— Звучит невероятно! Но это так.
— Просто безумие.
— Кто-то называет это чудом.
— Скорее происками Дьявола, чтоб его!
Джой стояла рядом, не произнося ни слова. Ей все больше хотелось узнать историю Морлоу. Понять его мотивы.
— Называйте, как хотите, — ответил доктор. — Но факт остается фактом. Видимо мистеру Морлоу еще слишком рано покидать наш бренный мир.