Феникс. Начало
Шрифт:
Государственный судья Скобина Ирина Михайловна широко распахнула двери приемной председателя суда, шагнула вперед, и испуганно замерла на пороге — просторный коридор суда дистрикта был наполнен людьми. Кого –кого, но встретить толпы праздношатающейся публики в закрытом по причине выходного дня, здании суда, государственный судья не ожидала. Она осторожно прикрыла дверь, на всякий случай заперев ее изнутри, и быстро пройдя комнату секретаря, вбежала в кабинет председателя суда.
— Евгений Павлович! Там граждан полный коридор! Что вообще происходит?!
Председатель районного суда дистрикта, с озабоченным выражением лица, прижавший
— Мне начальник приставов звонил, сказал, что какие-то люди, числом не меньше пятидесяти человек, отвлекли охрану и ворвались в здание. Говорят, что пришли к тебе, на заседание по принятию мер пресечения в отношении гражданина Козлова. Говорят, что это публика и свидетели.
— У меня нет столько свидетелей. Прокуратура двух только заявила. — Ирина Михайловна близоруко поднесла к глазам материалы дела, что она захватила с собой в кабинет председателя, чтобы, при принятии решения, не произошло никаких накладок: — Вот, Джургин и Мухмадов. А больше никого не заявляли.
— Понятно. Ну и что будем делать?
— Евгений Павлович, я не могу в таких условиях проводить заседания. Вызовите спецполицию и пусть всех вышвырнут отсюда…
— Основания какие — всех вышвыривать?
— Ну у нас же вирус…
— Ирина Михайловна, все ограничения по пандемии сняты три месяца назад. Еще варианты есть?
— Объявлю заседание закрытым.
— Основание какие для такого решения?
— Ну, там же задержанный что-то лопотал, что его жену хватали, возможно имело место попытка изнасилования. На этом основании и объявлю заседание закрытым.
— Ну вы и хитрюга, Ирина Михайловна. У вас же заседание в отношении Козлова, а эти, кого он обвинял в нападении на жену, — они у вас в свидетелях числятся. А Козлов кого насиловал?
— Но, формально, в заседании могут прозвучать данные относительно половой неприкосновенности гражданки Козловой, задевающие ее честь и достоинство, так что, такое право у меня есть. Мы же не можем порочить честь женщины?
— Ну, хорошо. Только сделайте все, как положено. Запустите публику в зал, проверьте явку, после чего, с согласия прокуратуры, вынесете решение о проведения судебного заседания в закрытом режиме. Вот тогда у нас, если электорат не подчинится, и появится право вызвать спецполицию, чтобы вывести, отказавшуюся подчинятся решению суда, публику. Так, что, справитесь с поставленной задачей?
— Может, ну его, нафиг, этого Козлова, задерживать? Все равно, никуда не денется, тем более со своей беременной бабой. — Ирина Михайловна не любила сложностей: — Тем более, я сейчас в сети ролики смотрела — на Мосту пограничный переход, только что, взорвали. Смертник подорвался или груз какой опасный в грузовике. Много жертв. Сепары границу опять закрыли. Куда Козлову бежать?
— Нет, Ирина Михайловна. Мне четко дали понять, что Козлова надо однозначно арестовывать, иначе будут волнения диаспор. Тем более, сейчас, с учетом этого взрыва. Я крайне поражен, что кто-то собрал этих людей, что в суд ворвались. Думаю, что это разовая акция. Наверное, беременная жена пытается мужа вытащить, но вряд ли у нее денег хватит, продолжать что-то делать. И, кроме того, наши пошумят и разойдутся, а с диаспорами связываться… Сами понимаете, что дороже обойдется. Так что, повторю вопрос — справитесь, или мне самому заседание провести?
— Справлюсь, не впервой. — Ирина Михайловна поправила ворот судейской мантии перед высоким зеркалом в приемной и решительно шагнула в коридор.
Все наши собрались возле судебного зала с табличкой «Государственная судья Скобина». На ближайшей лавке сидело два южанина, парни лет двадцати — двадцати пяти. Один не поднимал взгляда от пола, второй дерзко смотрел на окруживших скамью людей и вполголоса бормотал что-то, типа «Я твой столб шатал». Рядом со смуглыми парнями сидел мужчина в форме прокуратуры, сжимая в руках толстую папку с бумагами. Голову мужчины венчала форменная фуражка с золотым шнуром и высокой тульей. В десяти метрах от кабинета плотной толпой стоял десяток приезжих — мужчин и женщин в темных одеждах. Между этой группой и нами стояли, выстроившись короткой цепочкой, четверо приставов с резиновыми палками.
— Вы парни — кто такие? — я приветливо улыбнулся гостям нашей страны.
Первый из сидящих на скамейке бросил на меня испуганный взгляд, второй уставился на меня, пробубнив что-то про «тебя» и «шатал».
— Молодой человек, отойдите от свидетелей, или сами сядете за давление на них! — сотрудник прокуратуры встал и стал теснить меня своим животом.
— У меня, как раз, к вам вопрос, в порядке изучения обществоведенья в рамках утвержденной школьной программы. Почему такой односторонний подход к подбору свидетелей? Тут десяток человек, которые из окна или с балкона видели, что на автостоянке происходило, а никого из них не разу не допросили. Почему так, не подскажите?
— Молодой человек, не лезьте в вопросы, в которых вы ничего не понимаете! Отойдите от свидетелей! — прокурорский, не обращая на мои слова ни малейшего внимания, продолжал наступать на меня, принуждая отойти. Вдруг, чья-то шаловливая рука, исключительно в шутку, сдернула сзади с работника прокуратуры его щеголеватый головной убор и, блинчиком, с доворотом, отправило темно-синюю фуражку в полет, куда то, за отшатнувшихся от быстролетящего предмета приставов и приезжих. Прокурор от неожиданности ойкнул, хлопнул себя ладонью по, ставшей непокрытой, макушке и растерянно закрутил головой, не понимая, что произошло. Фуражка, меж тем, вертясь вокруг оси, продолжила свой красивый полет, долетела до конца коридора, где, ударившись о стену, покатилась, подскакивая по полу. Хозяин головного убора инстинктивно понял, где находится предмет из его формы и бросился в ту сторону, расталкивая замешкавшихся приставов и брызнувших врассыпную, беженцев. Когда сотрудник прокуратуры вернулся к кабинету судьи, крепко прижимая к груди драгоценный головной убор, то опекаемых им свидетелей на их месте, у зала судебного заседания, уже не было.
— Наверное в туалет отошли, угребки. — помощник прокурора уселся на лавочку и мысленно обратился к Всевышнему: — Господи, ну скорее бы все началось! И закончилось. Домой хочу!
Двумя минутами ранее.
Когда синяя спина прокурорского форменного мундира, подпрыгивая, скрылась вдали коридора, вслед за улетевшей туда фуражкой, я ударил любителя всех «шатать» кулаком в лицо. Он попытался вскочить, но оказалось, что поведение парня не устраивает очень многих из числа присутствующих. Пропустив несколько ударов в голову, обрушившихся на него со всех сторон, паренек резко перестал дерзить и оставался сидеть на скамье только потому, что его держало за плечи несколько человек.