Феникс. Полет
Шрифт:
В том роду, где мне посчастливилось появиться на свет, и мужчин, и женщин обучали владеть такими клинками. Посредственно, прямо скажем. Ну или мне не повезло.
Я взвесила руке оружие, редко покидавшее юг. Знакомый баланс, совсем иной, чем у моего меча. Поговаривали, что люди, заселившие южные земли, в мире, из которого пришли, жили племенами, как нынешние орки. Кочевали, проводили дни и ночи на конях – и умели оборонять себя и свои пожитки не вылезая из седел. Доспехи у них стоили ценились, но все же самым важным было сохранять подвижность. От того многие и использовали
В семье, в которой я когда-то родилась, средств на обучение конному бою и лучному искусству не было. Но сабля фамильная была, и не одна. Интересно, в чьих руках сейчас та, что мне, как наследнице рода, завещана?..
Я осмотрела клейма на захваченном клинке. Провела пальцами по оплетке рукояти, чей хвостовик зачем-то свободно свисал вниз. Это ведь тоже оружие наследника рода. Род мне незнакомый, но все же. Раджа какого-то мелкого города за долги решил продать семейную реликвию? Или клинок украли? Или сняли с тела?..
Какая мне разница, вообще-то. Сабля – и сабля. Металл неплохой, но не более. Можно запрятать во вьюки и потом, как с Протипола выберемся, продать. Хорошо бы найти южанина-торговца, они цену такому клинку знают.
– Умеешь сражаться с такой? – фронде появился рядом внезапно.
Как и всегда впрочем – подкрадываться он умел мастерски.
Арджан, сидевший неподалеку и точивший один из своих клинков длинными, ласкающими движениями, покосился на меня, явно заинтересованный вопросом. Чародейка и маг уединились под натянутым тентом, огородив себя рядом вещей. От них не доносилось ни звука, да и смотреть в ту сторону не хотелось. Иллюзия. Заклинание неслышимости, бившее мне в ноздри чем-то копченным.
Врать не хотелось.
Дианель сама пошла погулять в одиночестве. Но все равно как-то не было желания отправлять подальше эльфа с его вопросами. Словно я как-то причастна к проблемам его сестры.
– Плохо, – лаконично ответила я.
– Но, думаю, все же лучше чем любой из нас.
Я пожала плечами. Глянула на Арджана. Савр в ответ продемонстрировал рукоять своего клинка, явно намекая, что саблю попросту нормально в руку взять не может.
– Это оружие твое по праву, – продолжил эльф, – но ты смотришь на него как на опасный артефакт.
– Это не мой клинок, а оружие той семьи, которая много веков назад заказала его у одного из прославленных оружейников, – клейма на таких саблях я читать умела. Этому учили многих благородных. Клейма нельзя было подделать, и иногда клинок мог служить подтверждением личности его владельца. – Его надо вернуть. Или продать кому-то из южан, и такой торговец охотно доставит его в род владельца или в род его сеньора.
– Но ты можешь пока сражаться им, так? Как пытался сделать тот юноша.
– Тот юноша – идиот. И сражаться этим клинком я могу, но не буду.
– Почему?
– Это не имеет значения.
Знал бы Берт, искренний, наивный и светлый рыцарь, что отдал свое сердце черной гадине, свою семью задушившей… С кривым клинком в руке.
Я поднялась на ноги и отправилась к Ингрид. Сооружать подобие ножен и искать сабле место в поклаже, сейчас сложенной под небольшим плащом-навесом неподалеку от прилегшей лошади.
Разумеется, действующих аспат здесь не было. На той, где мы остановились сейчас, уже давно поблекли рунные камни, не подпитываемые магами. Благо, та сила, что сочилась из бреши в центре оставленного города, сюда не доставала. Думаю, не было труда любому магику напитать камни… Но властители Толара не заботились о путешественниках на своих землях. Впрочем, спать в круге уже не активных, но все же когда-та заклятых силой Владык камней все же лучше, чем спать просто в голом поле.
Дозор мне сегодня выпало нести первой. И когда я разобралась с саблей, то обнаружила, что Арджан уже спит на своей жесткой подстилке неподалеку от тента влюбленных. А вот эльф, несмотря ни на что, ложиться не собирался, по-прежнему сидя около костра.
– Твоя очередь…
– В час волка, да, – проговорил Милатиэль негромко, – я помню. Но мне не нужно много сна, и коль наблюдавший за нами фамильяр отправился по своим делам, а зверей тут правда нет, да и даже если бы и были – спрашивать у них пока мне нечего. Да и даже если бы вопросы и были, то я все равно хочу говорить с тобой.
– Да, да, я представляю для тебя интерес как карманная зверюшка, – откликнулась я, вытягивая ноги у огня и бросая в костер еще немного заготовленных дров.
Как-то мы уже говорили с фронде об этом. И он считает меня «любопытной». Дети леса, что б их. Прицепился к сабле…
– Ты не зверюшка, – возразил эльф.
– И поэтому ты тут, да.
– Ты забываешь, что я знаю Арджана и Дианель много лет, а тебя мало. Витор же занят, по крайней мере в нынешний момент.
А ко мне значит можно лезть…
– К тому же, как ты знаешь, мое призвание не только разговаривать со зверьми да оборачиваться в птичек, – усмехнулся фронде, – но и исцелять.
– Лес, ага. Я похожа на дерево, что ли?
Фронде склонил голову, словно желая рассмотреть во мне что-то, одному ему ведомое.
– Твоей вины в похищении Ди нет.
– Разумеется. Это тут при чем?
Эльф коротко улыбнулся.
– Ни при чем. Совершенно точно абсолютно ни при чем. Легкой стражи, – он поднялся на ноги и отправился к ближайшему дереву.
Прикоснулся рукой, что-то тихо прошептал – и пара низких ветвей, самые густых и близких друг другу, словно бы чуть-чуть подвинулись, образуя небольшой навес. Фронде сел у дерева, скрестив ноги, и, опершись спиной на ствол, закрыл глаза. Дыхание его почти сразу выровнялось.
Магии я все еще не ощущала, но почему-то казалось, что так фронде словно бы слился с деревом, отдыхая умом эльфа и живя умом иного существа. Полезная возможность.
Пару десятков вдохов и выдохов я просто глазела по сторонам. Потом в разум прокралось скрипучее: