Феникс
Шрифт:
А там суетился, подпрыгивая на месте, Фобиус. Летописец держал в объятиях ребенка, которого он то и дело поднимал над головой, на все лады привлекая внимание рыцарей.
– Святой остров! Принцесса – законная наследница Элатаса жива?! – воскликнул Эльлинсинг и первым бросился обратно. За ним последовали остальные.
Позже, когда я пытался восстановить по кусочкам историю Элатаса, кроме своих собственных воспоминаний мне пришлось воспользоваться свидетельствами трех летописцев – Огюста Фобиуса, Гурия Града и малоизвестного адепта Храма Огня, чье имя, к сожалению, не сохранилось, того самого, что вместо Фобиуса принимал участие в битве за Элос. Потому как я, естественно, не мог находиться одновременно в нескольких княжествах, а значит, не мог быть свидетелем происходивших в них событий. И в тот момент, когда Эльлинсинг со своими воинами удерживал атакованный драконами королевский замок в Танаталатесе, я снимал вместе с мастером Ардалионом мерки с кошачьих спин для изготовления седел и думал о Лауре.
Если бы не грифоны, я давно бы уже отправился к ней, хотя бы для того, чтобы порадовать ее французской косметикой, которую купил в Париже в прошлое свое посещение Кармалона. Хотя, наверное, ей неплохо там и без меня со своим избранником. Все равно не понимаю, почему он называл себя Финистом Ясным Соколом?
Киски начали просыпаться, позевывая и вытягивая поочередно лапы, хвосты, спины и хлопая крыльями.
– Моя Пррелесть Каррлес, – мяукнула Чара. – У нас м-а-а-ленькие проблемы. – Было похоже на то, что остальные грифоны избрали ее своим представителем.
– Что случилось? Загрызли кого-нибудь?
– Нет?! – Она почти по-человечески повела плечами. – Мой сын… он здесь.
– Какой? – не понял я.
– Беленький королевский, он еще тогда не умел летать.
– Ну и?..
– По-прежнему не умеет. А насколько я понимаю, нам была обещана дррака. – Она выставила вперед когти. – Я прросто говоррю, то есть нет, я горрю от нетерпения. Извелась вся. – Кошка извивалась гибким телом, норовя почесать об меня когти.
– Что-что, а драка будет. Это я тебе, красотка, обещаю, значится. – В дверях стоял Тробрилла. Судя по всему, он воспринял грифонов как должное и теперь «рвался в бой». Мы пожали друг другу руки.
– Хорошо. Драка так драка.
Я позвонил колокольчиком. В дверь опасливо заглянул паж.
– Молока и мяса грифонам, – принялся я отдавать распоряжения. – Ты, Чара, объясни мастеру Ардалиону, как выглядят на твоей родине седла. А ты, Урфус, приставь к Ардалиону человека, на случай если придется его поддерживать.
Грифоны радовались предстоящей битве, и кутерьма по этому поводу в замке творилась неописуемая. К концу дня отобранные мною и Тробриллой рыцари уже настолько привыкли к виду своих будущих летунов, что, казалось, знали их всю жизнь.
Больше всего я беспокоился, как бы не испортить шикарного грифонского меха, но паж Ленок придумал щадящие ремни, и я лично проследил, чтобы воины не надевали грубой обуви. Конечно, следовало устроить хотя бы несколько учебных полетов, но хвостатые медиумы торопили, уверяя, что в Танаталатесе давно уже пахнет жареным. Хотя с тем же рвением они бежали на кухню, видимо оголодав на полувегетарианском острове.
Грифоны в буквальном смысле точили когти обо все, что только попадалось на их пути.
Вообще в Элатасе есть и кошки, и собаки – только они совершенно лысые, как ящерицы или драконы. Как раз то обстоятельство что мои подопечные имеют шерсть, гривы, а в последнем случае и шубы, смущало поначалу местных жителей. Ведь известно же, что незачем держать в жилищах тех, кто может согреться в пещерах. Но ко всему же в конце концов можно привыкнуть. Я же поставил себе задачу привести в следующий раз из Кармалона кошачий шампунь и средство от блох.
66. Хитрость вечного стража
Танаталатес буквально содрогался от нашествия драконов. Эльлинсинг и его рыцари удерживали теперь замок из последних сил.
После того как путь к отступлению через драконьи норы оказался отрезан (оборотни, поняв всю тщетность попыток пробраться в туннели после Феникса, напустили в них горючую жидкость, взрывающуюся, стоило только человеку или животному поставить на нее ногу), защитники замка предпочли позорному плену смерть. Таким образом, драконы уже заняли подходы к замку.
Эльлинсинг сам отнес принцессу в комнату над тронным залом, приставив к ней нескольких воинов. Анна с детьми Морея, Лаура и почти что все остальные женщины покинули замок еще до того, как объявился Фобиус с чудом спасенной Едвигой. Князь склонился над колыбелькой, поигрывая перед маленькой принцессой золотым медальоном. Снизу раздавались ритмичные удары стенобитных машин. Девочка открыла глаза, и Эльлинсинг в который раз изумился их цвету – странный, ближе всего к темно-фиолетовому, словом такой, какой и захочешь – не сыщешь. И до того разумные, что, казалось, малышка понимала каждое произнесенное слово и читала в душах несказанное. Черные волосы Едвиги – волосы Трорнтов, но черты лица… Спутать было невозможно – перед наместником лежала подлинная принцесса Севера.
Девочка остановила взгляд на лице Эльлинсинга и вдруг поймала ручонкой золотую игрушку.
– Ах ты шалунья! – От неожиданности князь выпустил цепочку, Едвига продолжала сжимать неосторожно попавший к ней медальон власти.
– …И почему эти бестии так стремятся попасть сюда? Может, они уже получили сведения о смерти Джулии и ее брата и теперь подбираются к наследнице Элатаса?
Девочка не шевелилась, словно пыталась вникнуть в смысл вопросов наместника, и на последних словах ни с того ни с сего зашлась криком.
Эльлинсинг взял ребенка на руки и прошелся с нею по комнате, не приближаясь к закрытым окнам.
– Ну что ты, малышка? Мама придет – вот увидишь, мама скоро придет. – Он остановился, сквозь приоткрытые ставни хорошо просматривалась картина осады. – Славно было бы порасспросить оборотней, в каких замках они служили в свою бытность там драконами. Их стиль определенно неоригинален. Учителями невольно стали и сами хозяева, и гости, слетающиеся к ним на турниры. Как все просто, однако!
Стук и грохот усилились. Стенобитные машины трудились везде, где только возможно, хотя самыми неприятными для князя были удары из подпола – все равно что из преисподней.
Он поцеловал девочку и, положив ее обратно в колыбельку, надел себе на шею медальон власти, как вдруг раздался грохот и вслед за ним звяканье оружия, топот и крики.
– Все кончено. – Эльлинсинг вынул из ножен меч, приготовившись стоять до конца, за стеной его воины вели, может быть, свое последнее сражение.
Дверь сорвалась с петель и упала. На пороге стоял сам Повелитель драконов.
– Остановись, Эдуард! – Эльлинсинг поднял руку, одновременно простирая свой меч над колыбелькой. – Горицвет наполнил это место своей магией! Ты погибнешь, если сделаешь хоть шаг!