Феникс
Шрифт:
Мы добираемся до коридора, где свернул Виктор.
— Здесь побудьте, не высовывайтесь. Через минуту вернусь, — говорю я.
Я заворачиваю за угол. Общая камера переполнена заключенным, их руки просунуты через решетку. Они умоляют о воде. В тюремном отсеке нет кондиционера, так что жара стоит невыносимая, и многие заключенные уже еле держаться, готовые упасть в обморок. По одну сторону камеры лежит груда мертвых тел, в основном старики, умершие от теплового удара.
Я целенаправленно иду к одному из вооруженных охранников, который находиться возле тюремных дверей.
— У меня есть особый приказ из Центрума, — говорю я ему.
Он ухмыляется и отпирает дверь, заходя вместе со мной внутрь.
— Что ищете? — спрашивает он. — Как насчет симпатичной рыженькой?
На меня во все люминесцирующие синие глаза смотрит девочка-подросток лет четырнадцати.
— Да, она подойдет, — говорю, просматривая помещение в поисках двух девочек, которые были со мной в Транспортере. Я обнаруживаю их, держащихся вместе, выглядывающих из-за зеленоглазого мальчика-подростка с лохматыми каштановыми волосами. — Те трое.
— Серьезно? Черт, эти типы из Центрума любят помоложе, да? — говорит охранник, поглядывая на самую младшую. — Ей же не больше семи.
— Меня это не касается, до тех пор, пока они платят мне, верно? — говорю я.
Он кивает, лениво почесывая бородку.
— Передай Патрику, что он все еще наш должник за тех близнецов-Дарклингов. И не моя вина, что один из них сдох.
— Не вопрос, — отвечаю я. Патрик значит. Должно быть, он один из тех, кто в сделке с Центрумом. Я мысленно отмечаю себе выследить этого гаденыша и заставить его заплатить за это.
Я нахожу еще детей. Их здесь так много. Как я могу выбрать: кому жить, а кому погибнуть? Я принимаю решение забрать детей, кто здесь без родителей, потому что они наиболее уязвимы. В конечном итоге я останавливаюсь на еще пяти девочках и трех мальчиках. Я хочу забрать больше, но это может начать вызывать подозрения.
— Это моя квота, — говорю я охраннику, и он выводит нас из камеры.
Зеленоглазый паренек с растрепанными каштановыми волосами бросает на меня благодарный взгляд.
Я обращаюсь к охраннику:
— Дай тем немного воды, а? Эти дети уже практически покойники — нам повезет, если мы доберемся до Центрума. Ты ведь знаешь, Патрик за трупы-то платить не станет.
— Ага, есть такое, — говорит козлинобородый.
Это немного, все-таки, хоть что-то. Я веду детей за угол, где мы встречаемся с Элайджей и Стюартом.
— Их много, — говорит Стюарт.
— Я не собираюсь их здесь бросать, — отвечаю я. — Ну же, нам надо выбираться отсюда.
Стюарт замыкает нашу группку, в то время как я возглавляю её, держа Элайджу за плечо, будто веду заключенного. Зеленоглазый парнишка, которого, как он мне сказал, зовут Ник, успокаивающе разговаривает с маленькими девочками, Бри и Бьянкой, стараясь их успокоить.
— Давайте, поиграем в игру, — говорит он им.
— В какую? — спрашивает Бри.
— Под названием заключенный. Мы все притворимся, что осуждены, а это наши друзья, которые помогают нам выбраться отсюда, — говорит он. — Цель игры состоит в том, чтобы пробраться на борт самолета незамеченными. Сможешь?
Бри смотрит на свою старшую сестру, затем кивает.
— Я очень хорошо умею играть.
— Вот и хорошо, — отвечает Ник.
Бьянка как бы невзначай дотрагиваться до хвоста Элайджи, но его это, кажется, не беспокоит. Он продолжает озабоченно поглядывать на меня. Как бы мне хотелось, чтобы он перестал. Мне не нужно его сочувствие, потому что не хочу, чтобы мне напоминали, почему внутри я вся изорвана на части.
Мы проходим по коридору мимо целого отряда гвардейцев Стражей, но они нас не останавливают. Должно быть это обыденное зрелище, когда детей, готовых к отправке в Центрум, ведут в грузовой отсек. Хотя, один охранник, женщина с узким лицом и светлым хвостом на голове, замедляет свою походку, когда проходит мимо нас. Когда она смотрит на меня, в её глазах мелькает узнавание.
Я опускаю голову и продолжаю идти, но кровь приливает к моим ушам.
— Натали Бьюкенан? — кричит мне вслед женщина.
Я почти поворачиваюсь. Ошибка новичка. Каждая моя клеточка, кричит, чтобы я бежала. Дерись или погибни, призывают инстинкты, но каким-то образом мне удается сдержаться и, сохранив хладнокровие, двигаться тем же уверенным темпом. Я слегка поворачиваю голову в сторону Элайджи.
— Она следует за нами? — шепчу я Элайдже.
Слабый кивок — вот и весь ответ, который был мне нужен.
Должно быть, она не уверена, что это я, в противном случае, она бы уже подняла тревогу. Но она внимательно следит за нами всю дорогу по пути в грузовой отсек. Я просматриваю отсек в поисках тюремного Транспортера, уходящего в Центрум, и обнаруживаю его в самом конце помещения. Туда, куда Виктором была отправлена целая группа детей. Белокурая женщина-охранник подходит к одному из ее старших коллег, бросая еще один подозрительный взгляд в мою сторону. Я поворачиваюсь к ним спиной, не желая давать им возможность разглядеть мое лицо.
— Нам нужно сейчас же выбраться отсюда, — бормочу я Элайдже.
Виктор дает отмашку, и люк Транспортера начинает закрываться. Нет!
— Подожди! — кричу я ему.
Я веду группу детей через весь ангар в сторону самолета.
Бри хватается за руку Ника.
— Помни, что это всего лишь игра, — шепчет он. — Но мы не можем попасться, иначе проиграем, понятно?
Она кивает.
Мы успеваем добраться до самолета, как раз до закрытия люка.
— Уф, чуть не опоздали. Патрик бы мне шею намылил, если бы я не успела на эту перевозку, — говорю я.
Виктор смотрит на группу детей.
— Я не ждал еще пассажиров.
— Нам поступил звонок, когда мы были на тюремной палубе, — говорю я.
Виктор испускает вздох раздражения.
— Вот, они всегда так. Ладно, запускай их.
Стюарт быстро загоняет детей на Транспортер.
Я поглядываю себе через плечо. Женщина-гвардеец и её коллега идут в нашем направлении. Мой пульс учащается.
— Как думаешь, сколько выручишь за кошака? — спрашивает меня Виктор, когда Элайджа забирается на борт следом за Стюартом.