Феникс
Шрифт:
– Зато его можно случайно забыть, – заговорчески шепчет Хеймитч.
Пэйлор откидывается на спинку стула и складывает руки вместе.
– Эбернетти, пытаешься раздуть теорию заговора против Сойки?
Но ментор только улыбается.
– Никогда не доверял политикам!
Все натужно смеются, кроме Нины.
– По-вашему, среди нас есть предатели? Те, кто желает навредить Китнисс Эвердин?
Я киваю. То же самое делают остальные, кроме Финника.
– Не вижу смысла, – говорит он.- Зачем им убивать
– Они хотят убить не Китнисс – им нужна смерть Сойки, – отвечаю я.
– Или ее безумие, – добавляет Хеймитч. – Они в этом, кстати, вполне преуспели!
Нина встает и начинает раздраженно ходить вокруг стола.
– Не мельтеши! – ехидничает ментор, но от взгляда Пэйлор он замолкает.
Наконец, она останавливается и, выделяя каждое слово, говорит.
– Я – солдат, выполняющий приказы. Но мне надо знать, за что я сражаюсь. Мое личное отношение к Койн не имеет значения. Однако у нее хватило смелости и сил поднять Тринадцатый из пепла. Это заслуживает уважения. Так что я не обвиню ее ни в чем, пока не будет доказательств посущественнее, чем потерянный в лесной глуши передатчик.
После ее слов тишина.
Вероятно, Пэйлор может быть права?
Я переживаю за Китнисс и просто ищу, кого обвинить во всем?
У меня ужасно болит голова. Прощаюсь со всеми и возвращаюсь в свою комнату.
Здесь пусто, одиноко.
«Кого я обманываю? Мне все равно не уснуть», – говорю сам себе после часа бесцельного лежания на кровати. В лучшем случае, отключусь на пару часов: кошмары не дадут спать дольше.
После возвращения в Тринадцатый я ни разу не видел Китнисс. Знаю, что ее снова поместили в палату со стеклянной стеной, но не решаюсь пойти туда.
Она хотела убить меня.
Я не вру себе, что мне не было страшно, когда она навела на меня пистолет.
Но настоящий ужас я испытал, когда она приставила оружие к своей голове. Тогда я не размышлял, чем это может обернуться – просто бросился к ней.
Я не знаю, почему, в конце концов, она поверила мне, а не тому парню.
У меня больше вопросов, чем ответов.
Неожиданный стук в дверь заставляет меня вздрогнуть.
Открываю – на пороге Китнисс.
Оставляйте отзывы! Мне интересно любое ваше мнение!
====== Глава 5-3 ======
POV Пит
Пару минут мы молча смотрим друг на друга, потом я спохватываюсь и отхожу в сторону, позволяя ей пройти.
Не спеша, оглядываясь на меня, Китнисс заходит.
На ней простые штаны и серая майка – традиционная одежда в Тринадцатом. Волосы, как обычно, заплетены в косу, переброшенную через плечо. От нее пахнет мятой.
Она впервые в моей комнате. И она впервые рядом со мной после того, как ее похитили. Так бывает редко, но я не знаю, как начать разговор.
Понимаю, что она просто стоит посреди комнаты, не решаясь сесть на кровать. Стульев у меня нет, так что мне больше нечего ей предложить. Но это повод хоть что-то сказать.
– Присаживайся, – бормочу я, спешно поправляя покрывало.
Не проронив ни слова, она садится на самый край кровати. Неловко молчим.
Разглядываю ее руки, на которых еще остались следы порезов. Из-под короткого рукава майки виднеется белая повязка, прикрывающая все еще кровоточащую рану на плече.
Китнисс выглядит печальной, и я боюсь сказать что-то, что может расстроить ее еще больше. Решаю начать с простого.
– Как ты себя чувствуешь?
Она поднимает на меня свои серьезные серые глаза и вдруг улыбается.
– Это самый популярный вопрос в последнее время, – говорит она.
Я тоже улыбаюсь. Кажется, Китнисс чувствует себя свободнее, потому что теперь она забирается с ногами на кровать и, облокотившись на спинку, прижимает к себе колени.
– У тебя все хорошо?- говорю я.
Она отрицательно мотает головой, но молчит.
Думаю, ей есть что сказать мне, но Китнисс не решается. Что делать? Я рискую, но все же хочу, чтобы она знала.
– Если захочешь поговорить, я всегда рядом. Договорились?
Китнисс внимательно смотрит на меня и кивает.
Я ожидал чего угодно, но то, что действительно интересует ее, кажется мне странным.
– Какой он был?
– Кто? – удивляюсь я.
– Парень, которого я пристрелила! – ее голос чуть вызывающий, но он дрожит.
Понимаю, что это только бравада. Мы с ней пережили два сезона Голодных игр, но так и не научились спокойно смотреть на смерть. Тем более убивать самим.
– Я не знаю, как его описать, – говорю я. – Что конкретно тебя интересует, Китнисс?
– Его лицо! – не задумываясь, отвечает она.
Я все еще не понимаю.
– Оно обычное, – начинаю я, но Китнисс перебивает.
– Оно твое?!
Хмурю брови и отрицательно качаю головой. Что за странные вопросы?
Несколько минут она молчит, потом решатся рассказать.
– Тот человек, который не давал мне уйти и делал все это… У него был твой голос. И твое лицо.
Нехорошее предчувствие стучится в сердце. Мой голос дрожит, когда я спрашиваю.
– Ты думала, что все это делаю… я?
«Только скажи нет! Скажи нет, Китнисс!!»
– Да, – выдыхает она.
Я в смятении. Я раздавлен.
Через какой ужас ей пришлось пройти, и она думала, что это я!
«Бедная моя Китнисс! Прости меня! Прости за то, что не уберег!»
Она не спускает с меня глаз, готовая броситься прочь, и я понимаю, что она продолжает так думать.
Не могу вымолвить ни слова, а Китнисс, упрямо вздернув подбородок, начинает говорить.
– Я не сошла с ума! По крайней мере, в этом меня уверяет доктор Аврелий. Он говорит – виноват яд.