Феномен доктора Хауса. Правда и вымысел в сериале о гениальном диагносте
Шрифт:
Игольная биопсия, один из самых распространенных методов диагностики в современной медицине.
В целом этот метод является наиболее достоверным, когда нужно установить клеточный состав ткани. Изучение ее под микроскопом позволяет определить точный клеточный состав материала. Биопсия является исследованием, входящим в диагностический минимум при подозрении на онкологическое заболевание. Однако в настоящее время биопсия широко применяется в диагностике неопухолевых заболеваний, в частности, в гастроэнтерологии и гинекологии.
Интубация
«Надо интубировать!», «Интубируй его!» –
Наиболее распространенной является оротрахеальная интубация, когда с помощью ларингоскопа эндотрахеальная трубка проходит через полость рта, гортань и между голосовыми связками вводится в трахею. Затем манжета, находящаяся вблизи дистального кончика трубки, раздувается воздухом, чтобы обеспечить правильное нахождение трубки и защитить дыхательные пути от крови, рвоты и различных выделений. Еще одна методика заключается в назотрахеальной интубации – эндотрахеальная трубка проходит через нос, гортань, голосовые связки в полость трахеи. Экстубацией называется удаление введенной ранее трубки. «По-моему, я смогла бы интубировать, – призналась в одном из интервью Дженнифер Моррисон. – Я никогда раньше этого не делала по-настоящему. Изображать, что кого-то интубируешь – это как будто фокусы показываешь! Нужно убедить зрителя, что я сначала вставляю эту трубку, а потом вынимаю ее. Нужно только не перепутать при случае гортань с пищеводом». Ей вторит Джесси Спенсер: «Если что случится, я запросто кого угодно интубирую! Или трахеотомию сделаю. Правда, лучше пусть таких случаев не будет».
Ативан
«Два миллиграмма ативана!» – вот что часто бывает нужно, чтобы привести в норму слишком возбужденного пациента. После чего медсестры держат больного, извивающегося на кровати, а Форман или Чейз делают укол. Ативан( ativan) – это торговое название лоразепама. По структуре ативан близок к нозепаму, содержит дополнительный атом хлора в фенильном заместителе бензодиазепина. Обладает выраженной транквилизирующей активностью. Показания к применению такие же, как для сибазона и других бензодиазепиновых транквилизаторов. Назначают либо внутрь в виде таблеток, либо, если пациент перестает себя контролировать, в виде инъекции. При невротических состояниях принимают до 1,25–2,5 мг. Так что «2 мг ативана» – среднестатистическая доза, позволяющая успокоить пациента.
Съемочная площадка
Съемки «House M. D.» ведутся в Лос-Анджелесе (Калифорния), в павильонах студии «ХХ век Фокс» ( 20th Cen tury Fox). Все, что мы видим на экране под названием Принстон-Плейнсборо, – это только большая декорация. Высокотехнологичная операционная, в которой происходит спасение жизней, на самом деле не функциональна: реальную операцию в ней не сделать, так как приборы не работают. Когда по сюжету требуется мертвое тело, под простыню кладут муляж. Хотя коматозники, в компании которых Грегори Хаус так любит есть, пить и смотреть телевизор, – не из резины или пластмассы: их играют настоящие актеры из массовки. Кстати, телевизор в кабинете Грега, по которому он так любит смотреть свои сериалы, тоже не работает: чтобы появилось изображение, записанный на видео сериал или спортивный матч передают на монитор.
Макет декорации больницы Принстон-Плейнсборо.
Баки для мусора, которых в больнице достаточно, – тоже не настоящие. Мусор в них выбросить невозможно. Лекарства, которые пьют больные, – также не настоящие, в том числе – викодин доктора Хауса. Таблетки заменены конфетами – леденцами или шоколадными глазированными драже. Не работает и лифт, в котором герои часто выясняют отношения, и в котором Грег в одном из эпизодов даже закрылся, чтобы, вопреки протестам родителей девочки-подростка,
Комната, где хранится реквизит, называется на съемочной площадке GR («золотая комната» – golden room). В ней находится то, что считают «золотым запасом» сериала: иглы, контейнеры с бутафорской кровью, муляжи человеческих органов, которые в сериале периодически извлекают из тел и пересаживают. Это – синтетические почки, печень, кишки, кожа, которую разрезают во время операций. Внутрь кожи добавляют, в зависимости от того, что происходит в эпизоде, желатин, кровь, потроха. Скальпели и иглы – тупые, скальпели иногда изготовлены из резины. Если нужно показать, как из надрезанной части тела течет кровь, в резиновый скальпель набирается жидкость нужного цвета, актер надавливает во время «разреза», и все – кровь потекла. Но даже такая бутафория со временем начала вызывать у Джесси Спенсера отвращение. «Мы занимаемся ужасными вещами, – признается он. – Но чего не сделаешь ради шоу!»
Бутафорское сердце доктора Хауса.
Однако только часть человеческих органов в сериале – муляжи. В фильме используется трехмерная компьютерная графика для изображения органов или, например, жуков-паразитов, которые понадобились Эмбер в одном из эпизодов четвертого сезона для постановки диагноза.
Сериал изобилует визуальными эффектами. Например, в начале эпизода показано, как внутри организма человека что-то происходит, а ближе к финалу – как эти процессы объясняет Хаус. Кроме того, на мониторах компьютеров, за которыми сидят врачи, исследуя внутренности пациента, появляется изображение органов. Это компьютерная графика, хотя картинки – не для слабонервных, они выглядят довольно реалистично. Перемещения по телу, работа органов изнутри, развитие болезни «в разрезе» – это все выполнено в формате 3D-анимации, трехмерной графики. Спецэффекты, по словам Дэвида Шора, уместны только тогда, когда не являются самоцелью, а дополняют рассказ Хауса. «У него же не рентгеновское зрение! – объясняет продюсер. – Но всегда лучше, когда не только доктор рассказывает, что и как произошло, но и зритель при этом видит иллюстрацию его рассказа». Сами по себе объяснения Грега малопонятны зрителям, не имеющим отношения к медицине, и поэтому в полной мере работает принцип сценариста: «не скажи, а покажи».
Если пациенту по сюжету нужно неожиданно посинеть, прекращать съемку и звать визажиста, который «подсинит» актера, – значит, ухудшить темпоритм, сбить настроение в кадре, что повлияет на реалистичность происходящего, которая стала одной из визитных карточек «Доктора Хауса». Потому все изменения, происходящие с пациентом в кадре, достигнуты с помощью визуальных эффектов, компьютерной графики. Мастера по спецэффектам сначала опутывают актера трубками, из которых идет кровь, а уже потом специалисты с помощью компьютера обрабатывают кадр, убирая эти трубки. Перед тем как писать очередной эпизод, сценаристы консультируются с мастерами спецэффектов по поводу возможности показать какое-либо действо в кадре. При воссоздании внутренних органов «волшебники» следят за реальностью происходящего: увиденное не должно даже отдаленно напоминать компьютерный рисунок. Это сложно, признаются специалисты, но в «House M. D.» иначе нельзя.
Эпизод из четвертого сезона, в котором заболела женщина-исследователь, находящаяся на Южном полюсе среди снегов и льдов, можно считать своеобразным ответом американским фильмам катастроф. Вечная мерзлота и снежная буря, которые мы видим на экране, – результат работы специалистов, создавших за небольшой срок трехмерную картинку, не отличимую от реальности. Актеров снимали в павильоне, после чего накладывали кадры один на другой и корректировали на компьютере.
Два последних эпизода четвертого сезона, в которых Эмбер получает несовместимую с жизнью травму, доставляя пьяного Хауса домой на автобусе, представляют собой невероятное и, казалось бы, невозможное смешение жанров авторского кино, фантастики и экшена. Центральная сцена здесь – крушение автобуса. Перед тем как снять ее, использовав специальный построенный в павильоне макет, сцену предварительно раскадровали на бумаге, нарисовав своеобразную графическую историю. Только после этого в макет, который должен был переворачиваться, пустили актеров и каскадеров, перед этим указав каждому место, куда нужно упасть. Статисты за кадром забрасывали «пострадавших» осколками бутафорского стекла. Потом аварию «доработали» с помощью компьютерной графики.