Феномен Фулканелли. Тайна алхимика XX века
Шрифт:
На протяжении следующей стадии, которую иногда называют Правлением Сатурна — а эта планета, напомним, символизирует преклонный возраст, смерть и разрушение, — чёрное вещество попеременно то кажется совершенно сухим и безжизненным, то кипит и пузырится, словно расплавленная смола. Когда заканчивается стадия гниения, которая может длиться до сорока дней и ночей, снова начинаются яркие цветовые разгонки, занимающие, в свою очередь, период около трёх недель. По его окончании образуется вещество, сияющее ярким белым светом и имеющее вид тоненьких капилляров по стенкам сосуда.
Дальнейшее нагревание заставит субстанцию претерпеть многочисленные изменения, которые, судя по описаниям этой стадии в алхимических трактатах, часто сравнивают с природными явлениями, такими как морские волны, Млечный Путь или полярное сияние.
Далее нагрев делается чуть-чуть сильнее. Из-за глубокой древности большинства алхимических текстов в них, разумеется, не приводятся точные градусы, однако в большинстве рецептов указывается, что в результате нагревания вещество не должно расплавиться и начать приставать к стенкам сосуда. (Современный алхимик Лапидус считает, что абсолютный максимум допустимой температуры составляет приблизительно 65–75 градусов Цельсия.) Цвет состава снова начинает меняться — медный, лазурный, свинцовый и, наконец, бледно-пурпурный. Ещё сорок дней спустя вещество должно приобрести приятный оттенок зелёного, что воспринималось как знак того, что субстанция готова к регенерации.
Далее оно последовательно становилось оранжевым, жёлтым и тёмно-лимонным, затем, по мере высыхания, снова в стремительной последовательности сменяли друг друга цвета «петушиного хвоста». Через тридцать дней снова должен появиться лёгкий оранжевый тон, который спустя ещё три недели распространится на всё содержимое сосуда.
Когда оранжевое вещество приобретёт совершенно определённый золотой оттенок, а Молоко Девственницы, в которое оно погружено, станет насыщенного оранжевого цвета, можно считать, что Делание близко к завершению. Через двенадцать — четырнадцать дней «философское золото» будет ещё довольно влажным, затем, примерно на двадцать шестой день, оно высохнет, но лишь затем, чтобы возвратиться в жидкое состояние и опять застыть. Этот цикл быстро повторяется несколько раз, пока масса не станет зернистой и не начнёт распадаться на мелкие гранулы. Затем она снова затвердеет, распадется на частицы, вновь обретёт форму — и так будет продолжаться около двух недель.
В конце концов — и на этой стадии алхимики особо подчёркивают необходимость Божественного или иного духовного вмешательства — вещество обретёт слепящий блеск, начнёт разламываться на мельчайшие частицы, а потом станет тёмно-красного цвета, наподобие свернувшейся крови.
Это и есть Философский камень.
Однако его ещё надо «усовершенствовать», или «умножить». Это означает, что над ним придётся ещё раз произвести всю последовательность операций, начиная с той стадии, когда ребис и философскую ртуть ставят на огонь.
Когда Камень «усовершенствован», из четырёх частей золота и одной части Камня готовят порошок, при помощи которого производится трансмутация. Эта смесь имеет вид кристаллов шафранового цвета, и её тоже можно два раза в год принимать в виде эликсира.
Следует, однако, иметь в виду, что источниками для приведённого выше описания Великого Делания послужили труды нескольких разных алхимиков и что ни один оператор никогда не раскрывал правильного порядка производимых операций. И даже снабжая своих читателей, казалось бы, вполне точными инструкциями, на некоторых стадиях они оставляли в описаниях намеренные неясности, которые ищущий должен был осмыслить и экспериментально проверить сам.
Как было показано, весь процесс занимает довольно долгое время — в целом около трёх лет — даже при абсолютно правильном его проведении. Кроме того, это весьма дорогостоящее предприятие — и это тоже необходимо принимать во внимание при выяснении личности Фулканелли.
Хотя я попытался описать Делание максимально простым языком, следует помнить, что алхимики использовали для описания проводимых ими экспериментов чрезвычайно красочные и причудливые аллегории, используя такие мифические образы, как феникс, возрождающийся из пепла (символ регенерации), грифон (наполовину орёл, наполовину лев, обозначающий сочетание летучего и плотного), уроборос (змея, кусающая собственный хвост, символизирующая циклическую природу Делания и бесконечность), двуполый андрогин (ребис, или вещество, обладающее двойной природой, а также образ Совершенного Существа), ворон, единорог, саламандра, василиск, дракон и многие, многие другие. Чтобы отпугнуть недостойных, названия философских субстанций произвольно меняли местами, и поэтому при упоминании ртути на самом деле могли иметь в виду нечто совершенно другое.
И всё же при внимательном изучении описываемых операций становится ясно, что целью Искусства было воспроизвести в миниатюре великие творческие процессы, протекающие в космосе и на Земле, но в более близком духовном общении с этими таинственными силами, чем это позволяет любая религиозная или мистическая доктрина. Алхимики питали горячую надежду, что осуществляемые ими операции и происходящие в результате них трансформации самым непосредственным образом отразятся и на них самих, очищая разум и дух и искореняя все устоявшиеся профанные представления и идеи.
Сумма алхимической философии лучше всего, возможно, изложена в следующих строках Новалиса:
«Каждое нисхождение в глубь себя — каждый взгляд в глубь себя — есть в то же самое время и восхождение — взятие живым на небо — взгляд в сторону истинной реальности, находящейся вне нас. Отречение от себя есть источник всякого смирения, равно как и основание для любого подлинного восхождения. Первым шагом всегда становится взгляд внутрь, созерцание самого средоточия своего „я“. Но тот, кто остановится на этом, пройдёт лишь половину пути. Ибо вторым шагом должен стать взгляд вовне, активное, независимое и упорное наблюдение окружающего мира…
Мы поймём мир, когда поймём самих себя; ибо мы и он есть неразделимые половинки единого целого. Мы — дети Бога, семена Божественного. Однажды мы станем такими же, как Отец наш». [187]
187
Цит. по: Stanislas Klossowski de Rola, указ. соч. — Примеч. авт.
Совершенно ясно, что алхимик пытался вернуться назад, в состояние совершенной невинности, или благодати Божьей, в котором пребывал Адам до Грехопадения. Лишь тогда он будет готов к великому пробуждению, во многом схожему — хотя и несравненно более глубокому — с йогическими методами успокоения ума и подготовки его к просветлению.
Не зря известное алхимическое изречение гласит: «Ars totum requirit hominem» («Искусство требует человека целиком»).
Истинная алхимия есть путь к тайной реальности, где скрыты все абсолютные истины жизни, религии, красоты, и обитает тот животворный дух, что пронизывает собой вселенную и поддерживает её бытие. Добившийся успеха алхимик проникнет в тайны жизни и смерти, природы и космического сознания, всемирного единства, вечности и беспредельности. Он станет подобным Богу.
Лучше всего об этом можно сказать словами сэра Вальтера Скотта, который перевёл «Герметический корпус» на английский язык:
«Если не сделаешься ты равным Богу, то не сможешь постичь Его; ибо подобное познается подобным. Освободись от всего телесного и взойди на одну ступень с величием, что превыше всякой меры; поднимись надо временем и стань вечным; тогда ты постигнешь Бога. Пойми, что и для тебя нет ничего невозможного; поверь, что и ты тоже бессмертен и можешь охватить всё сущее помышлением своим, познать любое ремесло и любую науку; обрети дом свой в логове каждой живой твари; возвысься выше всех высот и углубись глубже всех глубин; соедини в себе все противоположные свойства, жару и холод, сухость и текучесть; осознай, что в одно и то же мгновение ты вездесущ на земле, в небесах и на море; узри, что ты ещё не рождён и пребываешь в утробе матери, что ты молод, и стар, и уже умер, и находишься в мире, что по ту сторону могилы; обними всё это мыслию своей одномоментно, все времена и страны, все вещества, и свойства, и величины вместе; и тогда ты постигнешь Бога». [188]
188
Цит. по: Corpus Hermeticum, trans. Walter Scott, 4 vols., (Oxford, 1924–1936). — Примеч. авт.