Феноменологическая психиатрия и экзистенциальный анализ. История, мыслители, проблемы

Власова Ольга Викторовна

Патологические трансформации открытости и свободы Dasein исследуются Боссом в отношении «основной болезни» XX в. – шизофрении. Как известно, шизофрения понимается в психиатрии (кстати, и в психоанализе Фрейда) как отрицание объективной действительности и конструирование новой. Босс всячески возражает против такой изначальной посылки. Он подчеркивает, что вера в объективную действительность, существующую независимо от человека, лишена каких бы то ни было оснований. Внешний мир есть лишь способ, которым просвечивается все, что попадает в рамки человеческого существования. Поэтому психотик отличается от большинства людей отнюдь не другим миром, но главным образом тем, что его существование открыто не только сенсорному восприятию материальных феноменов. Вещи, люди, мир обращаются к шизофренику совсем не так, как к большинству людей, иным способом открытости, поэтому здесь, как указывает Босс, имеет место изменение отношений с миром.

При этом психотик отличается и от невротика, в частности, от истерика.

Он еще больше зависим и подвержен влиянию других, его существование предельно закрыто и несвободно. Именно поэтому, по мнению Босса, шизофреником говорят другие, а истерик говорит своим телом. Dasein шизофреников несвободно и практически неспособно высвечивать явления и раскрывать свою индивидуальность в свете их существования. Несмотря на схожесть экзистенциальной позиции шизофреников и меланхоликов (недостаток в независимости и свободе, закрытость Dasein), меланхолики открыто признают наличие такой позиции, шизофреники же, не признавая того, пытаются взять все от других, выступают их жертвой. Именно в этой стратегии, по мнению Босса, лежат истоки появления того, что на языке психиатрии зовется галлюцинациями и бредом.

Утрата открытости при шизофрении приводит к появлению пустоты, человек больше не различает «реального» и «нереального». В случае краха структуры зависимости (что происходит при шизофрении) наблюдается такое «де-сжатие» мира, что становятся явными те феномены, которые не видны обычному глазу. То, что иногда наблюдают шизофреники, превосходит все отдельные вещи. Вот что пишет Босс об одном из таких пациентов: «Он наделял свой психотический опыт громадным значением и утверждал, что тот обогатил его жизнь. И это справедливо. Разве он не позволил ему ощутить нечто неосязаемое (поскольку оно находится у самых истоков и настолько фундаментально), „что-то, что присутствует в ежедневной жизни“, но „неприменимо к определенным индивидуальным ситуациям“? ‹…› Он знает… что то, что он ощутил, связано с бытийствованием всех вещей, с бытийствованием всех конкретных существ как таковых» [1066] .

1066

Boss M. Existential Foundations of Medicine and Psychology… P. 224.

Как мы видим, Босс предлагает достаточно своеобразную теорию происхождения и развития психических заболеваний. Он напрямую связывает онтологические ориентиры существования и конкретное бытие человека, не намечая при этом никакого перехода. Несмотря на такую одновременно и догматическую, и парадоксальную трактовку Хайдеггера, «дело Босса» было продолжено его последователями.

§ 5. Босс и Бинсвангер

Критическая позиция мыслителя распространяется не только на физиологическую психиатрию и психоанализ, но охватывает, как это ни странно, также достаточно близкую к его воззрениям феноменологическую психиатрию и экзистенциальный анализ в том варианте, который предлагает его отец-основатель – Бинсвангер. Как справедливо отмечает Дж. Нидлман, «Медард Босс, чьи произведения по психиатрии во многих отношениях демонстрируют согласие с Бинсвангером, является тем не менее самым громогласным критиком того, что он считает неправильным пониманием Хайдеггера у Бинсвангера» [1067] .

1067

Нидлман Дж. Критическое введение в экзистенциальный психоанализ Л. Бинсвангера… С. 115.

По мнению Босса, как феноменологическая психиатрия (в этом ключе он подробно разбирает теорию сознания А. Эя), так и экзистенциальный анализ Бинсвангера являются, по сути, психологической теорией слоев психики или сознания. Но, на его взгляд, подобные идеи не только не отвечают на вопрос об особенностях специфической природы и структуры этих слоев, но и никак не могут приблизиться к возвышающемуся над ними экзистенциальному и метафизическому слоям. «Психологические теории побудителей и пластов, – пишет он, – никогда не смогут объяснить человеческое существование. Это происходит потому, что любая из этих теорий кладет в свою основу определение человеческой природы как своеобразной геологической конструкции, некой вещи, существующей в себе и исходя из себя среди других субстанций, составляющих мир, вещи, которая может размещаться в определенной точке пространства» [1068] . Такая трактовка, по Боссу, приводит к той же самой проблеме, с которой в свое время столкнулась теория инстинктов: она не может объяснить, каким образом человек получает доступ к окружающему его миру, и как его объекты могут проникнуть в сознание человека.

1068

Boss M. Existential Foundations of Medicine and Psychology… P. 71.

Именно эта проблема, как считает ученый, заставила психологов и психопатологов обратиться к фундаментальной онтологии Хайдеггера и в особенности к его концепту бытия-в-мире. Первым человеком, который привлек внимание психопатологов к Хайдеггеру и его идеям, он называет Бинсвангера. Однако как Бинсвангер, так и многие современные психопатологи, на взгляд Босса, сохраняют унаследованную от Декарта картину человека как психики,

субъекта, заключенного в твердую капсулу [1069] . Попытка объяснить исходя из такой позиции взаимодействие людей приводит к трактовке человеческого бытия как существования в своеобразном между-пространстве, и это «между», по его мнению, в обязательном порядке предполагает наличие, по крайней мере, двух отдельных и независимых объектов, что опять-таки приводит к постулированию обособленности человека от мира.

1069

Ibid.

Во многих своих работах (что уже неоднократно отмечалось) Босс не уставал подчеркивать, что 1) Dasein дает модификации, поскольку обладает единой для всех структурой; 2) невротики или психотики не могут иметь отличные и свойственные только им проекты мира, поскольку миропроектирование означает открытие бытия, а не конституирование его; 3) миро-проект нельзя охарактеризовать через пространственность, темпоральность, согласованность, поскольку он есть необъективируемый просвет; 4) структура заботы неизменна и не может давать индивидуальные вариации, эти вариации – лишь различные ее экзистенциалы; 5) психическое заболевание не несет стоящих позади него экзистенциальных a priori. Как обобщает эти различия Нидлман, «то, что Бинсвангер рассматривает как обусловливающее и конституирующее мир индивидуума, Босс назвал бы обусловленным» [1070] .

1070

Нидлман Дж. Критическое введение в экзистенциальный психоанализ Л. Бинсвангера… С. 116.

Бинсвангер накладывает друг на друга области онтологии и онтики и получает на их пересечении метаонтическое пространство. Поскольку это пространство всегда остается связанным как с онтологией, так и с онтикой, он не только сохраняет определенную связность с экзистенциальной аналитикой Хайдеггера, но и создает возможность исследования чисто онтических феноменов психиатрии. «Общая онтология находит свое отражение на уровне конкретного индивида» – вот тот исходный тезис, который можно признать опорным пунктом экзистенциальной антропологии Бинсвангера и одной из основных причин его расхождения с Боссом. Ганс Кон отмечает, что как таковые подход Бинсвангера и Босса оба являются феноменологическими. «Но в то время как Бинсвангер, – отмечает он, – исследует онтическое проектирование, не задаваясь вопросом о его онтологической относимости, Босс изучает зависимость своих клиентов от онтологического измерения Бытия, это придает его подходу специфическое экзистенциальное значение» [1071] .

1071

Cohn H. W. Existential Thought and Therapeutic Practice: Introduction to Existential Psychotherapy. London: Sage, 1997. P. 18.

Бинсвангер понимает Dasein как существование человека, Босс же, следуя непроясненной в этом отношении позиции своего учителя Хайдеггера, рассматривает Dasein как нечто неопределенное. Именно поэтому у первого возможно индивидуальное Dasein, а у второго, как и у Хайдеггера, – лишь Dasein вообще. «Смысл в том, – пишет Нидлман, – что в бытии конкретного человеческого индивидуума есть нечто, что упускает хайдеггеровское описание Dasein. Это нечто могут быть только индивидуальное экзистенциальное a priori и индивидуальный проект мира» [1072] . Мы бы сказали, что хайдеггеровская теория упускает не человека как такового, но возможность объяснить различные вариации между людьми и не позволяет, тем самым, создать теорию происхождения психической патологии. Поскольку Бинсвангеру требовалось именно последнее, он подверг идеи Хайдеггера некоторому пересмотру, адаптировав их для нужд науки о психической патологии.

1072

Там же. С. 117.

Босс принимает теорию Хайдеггера в неизменном виде. И при использовании ее в клинической психиатрии это рождает многочисленные трудности. Так, закономерно возникает вопрос, о том, что же в психическом заболевании первично: онтические патологические изменения или онтологические по своей сути трансформации пространственности, темпоральности, телесности и т. п. Если признать верным первое, то получается, что органические изменения функционирования головного мозга, изменения гормонального обмена или физические травмы могут с легкостью приводить к онтологическим трансформациям. Вспомним, например, описание травмы пальца. Может ли палец, зажатый в перекладинах стула, привести к таким мгновенным изменениям открытости Dasein, учитывая то, что Dasein при этом не является человеком? Не наблюдаем ли мы здесь перевернутую с ног на голову детерминацию? Если мы возьмем второй вариант, то нас ожидают не меньшие противоречия. Может ли клиницист или любой другой человек поверить в то, что причиной органического нарушения или физической травмы могут послужить онтологические трансформации? Разумеется, нет. Безусловно, эти противоречия имеются и в теориях представителей феноменологической психиатрии, и у самого Бинсвангера, но у Босса они становятся наиболее заметными.