Фэнтези-2011
Шрифт:
Я никогда не умел слишком хорошо летать, и высота, на которой я очутился, меня тревожила. Вспомнилась поговорка: «Сколько на коровушке шерстинок, столько и до небушка верстинок». Не знаю, сколько шерстинок на корове, но вёрст я пролетел уже немало.
Постепенно полёт замедлялся, и вскоре я висел, напоминая муху, вляпавшуюся в клейстер. Лапками шевелить мог, но при этом никуда не двигался.
Пора было действовать. Страшновато, конечно, но ведь я прилетел сюда не для того, чтобы болтаться, словно рыбий балык, подвешенный для копчения. Вот когда я пожалел, что у меня нет, как у кобольда,
Я осторожно выпутал из комка по уголку каждого из платков, зажал их зубами. Не полагается этак обращаться с великими артефактами, но что делать? Останутся на магическом небосводе следы зубов — как-то их нарекут звездочёты?..
Провёл пальцами вдоль краёв, чтобы ткань нигде не перекрутилась, а то сверну небо в жгут, вот тебе и апокалипсис. Есть ещё риск вывернуть небо наизнанку, положив наверх тот платок, что должен быть внизу. Но тут уже ничего не попишешь, я не Уроборос, костей в мозгу у меня нет, верха от низа в этом дурмане мне не отличить. Конечно, небо вверх тормашками не встанет, вверх тормашками встану я, очутившись по ту сторону небесной тверди. На такой риск пойти можно. Размажет меня по хрустальному куполу, и буду сколько-то недель наблюдаться в виде кометы — хвостатой звезды, обещающей беды и несчастья царствующим особам. Я уже довольно давно не царствую, но в отношении меня мрачное предсказание сбудется точно.
Жаль, что в этом случае дело придётся заканчивать кому-то другому, и найдётся ли такой человек — неведомо.
Всё-таки Анрат было куда легче. Конечно, ей пришлось добираться сюда своим ходом, но зато потом сдёрнула Покров — и все дела. Разбирать застеленную кровать всегда проще, чем стелить расхристанную. Уж это я знаю, за триста лет так и не научился как следует заправлять постель, а горничной у меня никогда не было; спальня — не то место, куда маг может без опаски пускать посторонних.
Теперь неумёхе, не способному справиться с покрывалом на собственной кровати, выпало расстилать Покров небес. Будет у нас небо в морщинку и земля в складочку.
Нащупав ещё две пары углов, я широко развёл руки, стараясь расправить платки как можно ровнее. Наивное желание! В тот же миг Покров вырвало у меня едва ли не вместе с зубами.
А я-то переживал, удастся ли как следует расстелить скомканный Покров!
Мне не пришлось делать ничего. Уловив поток магии, два невзрачных платочка мгновенно развернулись, надувшись, словно паруса, раздались вширь, и вот уже гигантское двойное полотнище заполоскалось в пустом прежде небе.
Как Анрат сумела когда-то сорвать подобное великолепие? Откуда взялись у неё силы и решимость присвоить волшебство закатов и рассветов, смутную магию пасмурного неба и пронзительную июльскую синь? Наверное, никакой особой решимости здесь не было. Единственная из всех магов, Анрат сумела подняться в невообразимую высь, а там увидела чудо и схватила, не думая, как я когда-то цапнул зародыш Черепахи. У мудрых магов хватательный рефлекс развит точно так же, как и у новорожденных младенцев. А потом, даже если Анрат поняла, что наделала, ей было уже не повторить свой лучший полёт.
Думается, Анрат давно всё
Славно размышляется о таких вещах, когда, выпав из Оси, летишь вниз головой, одну за другой отсчитывая верстинки, что от неба до земли. Болезнь высоты — многие волшебники, взлетев слишком высоко, разбиваются только оттого, что, забыв, где они находятся, предаются возвышенным мыслям.
Превратить падение в полёт не так трудно, если умеешь хотя бы немножко летать и есть достаточно времени. У меня времени было с избытком, и вскоре я уже не падал, а довольно плавно спускался на далёкую пока ещё землю.
Но до чего же холодно оказалось на высоте, будь она неладна! Как ни вертись, но я падал на заледеневший остров Медовый, вокруг которого вращается Земля. По всему видать, оттуда мне не уйти ещё много сотен лет, так что придётся привыкать к холоду, одиночеству и длинной, на полгода, ночи. Останусь жив, базарник купит на одном из рынков в северных краях медвежью шубу, крытую сукном, меховые катанки, унты или пимы… или что там лучше всего иметь на ногах в медовом климате… А покуда — поскорей бы опуститься на землю, чтобы не все силы уходили на полёт, а там наколдую защитный кокон. Должна же Ось понимать, что иначе я пропаду, не добравшись до дома.
Анрат небось во время полётов не мёрзнет, она летучая ведьма, полёт почти не отнимает у неё сил. А я должен выбирать: или падать в тепле, или замерзать в полёте. Не может даже самый великий маг уметь всё. Анрат в Прорве, думается, и часа бы не прожила.
Земля была близко, так что можно разглядеть не очертания острова, который раздался вширь и ушёл за обозначившийся горизонт, а линию берега, водную гладь, на которой почти не было плавучих льдов, и кораблик, стоящий на якоре возле самого запретного острова. Рыбаки, промышленники, китобои? Или ещё один соискатель земного могущества?
По мере сил я принялся направлять полёт к кораблю. Кто бы там ни был, у них можно найти тепло, а возможно, и отдых.
Трудно поверить, но мой спуск был замечен, и, когда я не слишком мягко шлёпнулся на камни, ко мне уже бежали люди. Первым делом на плечи мне накинули шубу, не медвежью, конечно, а важенковую, и сукном вовсе не крытую. Но те, дорогие шубы, были ещё в работе у скорняка, а эта, неказистая, но тёплая, спасла меня от холодины, которая царит на Медовом и в августе. На голову мне натянули лисий треух, и лишь потом парень, оставшийся в одной косоворотой рубахе, спросил:
— Откуль ты свалился, мил человек?
Зубы у меня лязгали, тело колотило, так что я и впрямь не смог сразу ответить на вопрос, а подумавши с полминуты, решил не открываться моим благодетелям. На севере колдунов не любят — и не без основания. Жизнь человеческая здесь сильно зависит от погоды, а у неопытного чародея… сами, наверное, знаете, что начинающий или глупый волшебник может ненароком устроить, взявшись колдовать. Но, с другой стороны, без волшебства люди по воздуху не летают…
— Хозяин меня сюда закинул, — выговорил я, продолжая трястись. — У чародея я в услужении, да не угодил ему. День жаркий. А я шербет хозяину подал не со льда. Хозяин и разгневался. Я, говорит, тебя научу напитки остужать! Да и забросил прямиком сюда.