Феодора – 4. Пираты
Шрифт:
– Госпожа, – тихо обратился египтянин.
Фео обернулась.
– Пожалуйста, принесите мне две кружки вина, – попросил он.
Фео кивнула, тут же быстро поднявшись на ноги, благо бочонок был рядом, взяла две кружки из мешка, наполнила их вином, подошла к египтянину.
– Спасибо, – кивнул он, забирая кружки.
Фео только кивнула в ответ, быстро возвращаясь к Русу.
– Сейчас тебя буду зашивать, – сказала она, вытягивая из мотка нитку и откусывая от нее кусок, длиной в
Рус по привычке напрягся, мысленно прогоняя из себя боль и настраивая все тело на то что боль – это приятно.
– Выпей, – между тем по соседству твердо потребовал египтянин, приподнимая голову раненого и поднося кружку.
Слабеющей правой рукой, тяжело дышащий гот попытался взять кружку, но египтянин решительно прижал ее ко рту раненого, наклоняя. По уголкам губ потекло вино.
– Пей, – повторил Контар.
Судорожно глотая и время от времени захлебываясь и давясь, гот кое-как одолел вино и египтянин поднес вторую кружку.
– Еще!
Потом плавно опустила голову раненого на палубу. Снова покосился по сторонам.
– Эй, девочка! – позвал он, растерянно озирающуюся служанку. – Подойди ко мне.
Служанка неуверенно приблизилась, испуганно обходя лужи крови, порванные кишки и отрубленные конечности.
– Будешь мне помогать, – сказал египтянин.
Она только судорожно кивнула, причем – раза три-четыре.
– У бочонка с вином в мешке есть кувшины, возьми один и наполни вином.
Девочка тут же исчезла.
Между тем Фео насадила нитку на иглу. Потом тщательно пропитала все это в вине.
Однако живность-то успокоилась! – отчего-то с легким удовлетворением подумал Рус. Наверное, оттого, что не хотелось думать об игле в руках молоденькой девицы. – Вон как стало тихо на палубе!
Между тем Фео вдруг сунула его другую руку себе под тунику – прямо между своих ног. Крепко прижала.
– Это тебя отвлечет, – небрежно произнесла она, сосредотачиваясь на процессе лечения. – Заставит собраться. И лучше засунь палец внутрь. И не вынимай.
Рус так и сделал.
– Ну все, постарайся не дергаться. А то будет еще больнее, – спокойно произнесла Феодора, наклонившись к его плечу, и Рус, неторопливо двигая пальцем внутри нее, согласно кивнул.
И Фео принялась уверенно зашивать рану. Как и полагалось, быстрым точным движением проколола кожу у раны с внешнего края вовнутрь, стараясь не захватывать мясо. Рус непроизвольно дернулся и девушка замерла. Но, видя, что он взял себя в руки, протянула нить и быстро проколола противоположную сторону раны, но уже с внутреннего края, тоже не цепляя мяса.
Рус старался стойко переносить зашивание, но тем не менее как он не сдерживался, но все-таки морщился. Но
Наконец Фео стянула концы нити, завязала в узел – один шов готов.
– Госпожа, полей, – протянул египтянин свои руки.
Феодора обернулась, взяла кубок, подошла к египтянину, полила.
Он тщательно вымыл руки в вине.
А тут и служанка закрыла краник, наполнив свой кувшин.
– Ей тоже, – попросил египтянин.
На этот раз Феодора решительно забрала кувшин у служанки, полила, и та тоже добросовестно помыла руки.
Фео вернулась к Русу, и он автоматически вернул свою здоровую руку на место, благо девушка, опускаясь на коленки и вытирая виной тряпочкой руки, тут же раздвинула ноги.
– Продолжим, – сказала она, вытягивая из сумки нитку для второго шва.
Перекусила ее.
А египтянин в это время присел возле гота. Тот уже еле шевелился, явно пытаясь провалиться куда-то в астрал, и там забыться, и ну их, все эти боли и прочие мучения – ведь там так хорошо!
– Не спать! – жестко хлестнул египтянин гота по щеке. – Не спать, воин, иначе уснешь навеки, – хлестнул он еще раз.
Глаза гота приоткрылись.
– Как меня зовут? – резко спросил египтянин, наполняя кружку вином из кувшина.
Гот что-то промычал.
– Громче, я не слышу! – властно скомандовал египтянин, протянув нож служанке и жестами показав в сторону ближайшего факела.
Она все поняла и тут же убежала.
– Контар, – более внятно ответил несчастный гот.
Египтянин кивнул и снова приподнял вялую голову раненого.
– Пей, – поднес он кувшин с остатками вина. – До дна.
Рус только вздохнул – тяжелораненых всегда жалко.
Феодора в это время снова насадила нитку на иголку, снова промыла все в вине – и руки и инструмент.
– Потерпи еще чуть-чуть, – мягко произнесла она, склоняясь к плечу Руса. – Это – предпоследний шов. Потом еще один – и все.
Рус кивнул. Самое тяжелое – это первая боль. Потом привыкаешь. Да и в городище учили его – иди навстречу боли. Сам, первый. Желай ее. И Рус старался так и делать.
– Ты как, потерпишь? Или еще вина? – поинтересовалась Феодора, поднося иглу вплотную к ране, но, замерев, заглянула в глаза юноше.
– Потерплю, – усмехнулся он и девушка только улыбнулась в ответ.
Рус хоть и был воин, но ему почему-то сильно не нравилось смотреть на то, как что-то острое входит в его тело. И поэтому он быстро отвернулся в сторону. Уперся глазами в гота.
Там служанка, побоявшись перешагивать через мертвое тело и торопливо обежав его стороной, подала горячий нож.