Фермер
Шрифт:
– А что будет с человеком, который мне расскажет про боеголовку?
– Думаю, проживет он недолго. До момента, когда его информацию проверят и изделие добудут. В таком раскладе свидетели долго не живут.
– И ты пред...
– Заткнись, нахер, без тебя тошно!.. Что-то херово водка пошла, колбасит всего... Змей, дай мою сумку, - Фермер снова сел, его знобило.
Скам перебрался поближе, держа в лапах брезентовый баул с широким ремнем. Недовольно покачал головой, когда мужчина вогнал иглу инжектора в шею:
– Это плохо, это...
– В рыло дам, - окрысился торговец и повалился на матрас.
– Будешь яйца свои учить, когда снова семью склепаешь, понял?.. А тебе, профессор, я одно скажу. Наш хвостатый друг допер, до тебя пока еще не дошло. А я уже давно чую, и каждый день
– А если к этой зоне добавятся другие...
– тихо пробормотал Змей. Потом помолчал и добавил: - Тогда будет поздно задницу рвать. Везде будет амба...
Негр молча забился в угол, закутавшись в выданную ему мешковину. Черное пятно, размытое во мраке комнаты. Лишь белые зубы изредка поблескивали, когда он открывал рот:
– Я не буду убивать этого диссидента. Или кто там мне расскажет про спрятанную бомбу.
– Можешь потом водки нажраться, не нуди. Я за тебя убью. И убью, и сопельки тебе вытру... Ты завтра только не облажайся, Роджер. Слышишь? Найди мне человечка с информацией. Потому как уебков Чохи нужно нацелить один-единственный раз. Второго шанса не будет... Если промажем, можно сразу в петлю... Поэтому давай без рефлексии пока, хуй втянул и на баррикады. Позже, позже будем рассуждать о правах и свободах. Сначала надо боеголовку-другую крабам в матку законопатить...
Фермер закутался в плед и забылся тяжелым сном. Завтра ему предстояло снова демонстрировать окружающим чугунные яйца и дробить черепа кулаком. А сейчас нужно было поспать. Хоть час, но лучше два-три. Потому что сжирающая тело лихорадка никак не хотела отступать...
* * *
Ранним утром охотник за ядерными 'подарками' использовал очередной инжектор и метался по двору быстрее наскипидаренного кота, сдуру сунувшего зад в ведро со жгучей жидкостью. До обеда Фермер собирался прокатиться по округе, навестить лидеров всех группировок с небольшими дарами. Официально это называлось: 'наведение взаимовыгодных контактов и расширение потенциального рынка сбыта'. Неофициально шпион-самоучка собирался совать нос везде, где можно и нельзя, обещать, соблазнять, заводить новые связи и трясти старыми. После обеда ожидался визит к демократической общественности, чесавшей языки в решении извечных вопросов: кто у нас тварь дражжащая, и почему они право имеют...
Скрипнула дверь подъезда, и суетившиеся в крохотном дворике люди подались в стороны. Прищурившись на яркое утреннее солнышко, миру явил лицо Мамба-ужасный, с размалеванными известкой щеками и бусами из сухих костей. В правой он сжимал уже ставшее привычным копье, с левой капали тяжелые красные капли. Отряхнув руку, негр в перевалку дошел до пикапа и полез в кузов, занимая место рядом со скамом. Хлопнув бортом, Фермер забрался в кабину и махнул охране: открывай! В распахнутых кованых воротцах притормозил и тихим трагическим шепотом попросил бритого боевика в черной лагерной робе:
– Вы потом своих посчитайте, лады? А то не дай бог он не бомжа отловил, а кого из братвы, Стилет обидится... А тело можно не искать. Сколько я не пробовал, ни разу не смог найти, куда он остатки закапывает. Дитя джунглей, хитрый, сука...
И машина выкатила на улицу.
Уже когда протолкались сквозь толпу и двинулись по Якиманке, Роджер покосился на выпученные глаза инопланетянина и с вздохом раскрыл загадку:
– Крыса это была, крыса. Не люблю их. А зараза хвостатая в банке из-под тушенки ковырялась. Вот я ее и прибил... Ну и набрал крови чуть-чуть. Раз уж из меня каннибала сделали, надо соответствовать образу. Чтобы соблюсти идентичность.
– И-ден-тич-но-сть, - прожевал новое для себя слово Змей.
– И как ты столько выучить смог?
– Тридцать лет. Каждый день, перед аудиторией со студентами... Как ввязался в этот могучий русский язык, так до сих пор отделаться не могу.
– Тридцать?.. Не, под гипнозом проще. Разок шарахнули, и вся мудрость мира. Если мозги не расплавились... Не забыл еще? 'Я помню чудное мгновенье, передо мной явилась ты...'
Глава 6
– Осень в стиле диско, мне всего двенадцать,
Маленькая писька, я уже хочу ебаться...
Развалившись на белом кожаном кресле, Фермер задрал ноги в сбитых ботинках на пустой фанерный ящик и подпевал орущему из колонок Шнуру. Кресло венчало груду тряпок в кузове пикапчика, на кресле возлежал хозяин машины, солнышко валилось к закату, завершая прожаренный до затхлой вони очередной день - идиллия.
Утром честная компания скаталась на угол Якиманки и Большой Полянки. Правее по цепочке Толмачевский-Климентовский-Озерковский проходила граница между 'белыми' и 'черными' районами. Севернее, ближе к вонючему каналу, жили в дикой скученности местные работяги - сосланные по политическим статьям, набранные во время тотальных зачисток, представляя собой дикую мешанину из таджиков, узбеков, украинцев, белорусов и просто 'представителей вымирающей русской национальности': каждой твари по паре. Южнее квартировали уже блатные и примазавшиеся к новым хозяевам жизни. Но угол Якиманки отличался подобием демократизма: здесь торговали все, здесь брали плату по минимуму, здесь можно было пытаться перечить блатным и наглым уголовникам, синюшным от наколок. И хотя на местном рынке в основном крутилось барахло, которое в других анклавах прямиком отправили бы на помойку, но за счет 'демократичности' нравов и большого оборота шустрые хозяева местных улиц умудрялись как-то сводить концы с концами. И даже обижались, когда их называли 'припарашными', намекая на хроническую вонь, наползавшую с Водоотводного канала.
Натянув на нос видавший виды 'стетсон', Фермер погрузился в дрему. Забег к 'вонючкам' прошел удачно, удалось разжиться бензином и обувью про запас. Правда, добытые на юге патроны к 'макарову' ушли полностью, но это лишний раз подтверждало, что миллионы обитателей Периметра доедают не разграбленные за год ресурсы. Цены ломили просто безбожно, почти не торгуясь. И хотя рачительные якиманские неплохо прибрали к рукам несколько заправок и подземных гаражей с разного рода техникой, но времена вольного обмена тихо умирали, оставляя после себя лишь ностальгическое: 'а раньше-то!'
К сожалению, главный вопрос решить не удалось. Не получилось найти контакты на серьезных людей, способных привести за руку к упавшей в центре боеголовке. Никто ничего не слышал, не видел, не трепал языком попусту. И хотя идиотов с гвоздиками больше не было, никто не захотел оставить автограф на многострадальных бортах машины, но не было и идиотов, готовых ради лишней банки тушенки сдать ближнего. То есть готовых сдать хватало с лихвой, но вот чтобы стучать по делу, без химерических импровизаций - увы, такие умники так и не объявились. Поэтому оставалась лишь надежда на актерские таланты Роджера. Или на исконный сволочизм кондовой интеллигенции, веками шлифовавшей практику пляски на костях оппонентов в спорах о светлом будущем. И недоделанный папуас-людоед либо сможет добыть итоговую точку на карте, либо в забег пойдут ребята Чохи. После чего всему проекту можно помахать ручкой. Потому что крушить черепа его боевики умели прекрасно, а вот аккуратно навести справки и наскрести информацию не поднимая шум - это было выше их сил. Что поделать, электронный микроскоп не заменить чумазой кувалдой. Если только не стоит задача уронить оба 'прибора' на голову идущего внизу соседа...