Фернандо Магеллан. Книга 1
Шрифт:
– Сэр Кабот! – бросились к нему моряки.
– Мой отец родился итальянцем, – вежливо поправил капитан. – Мое имя – Себастьян Кабото.
Офицеры поднялись, освободили место за столом. Гость обошел португальцев, внимательно оглядел каждого, пожал руки, перекрестился, опустился на скамейку рядом с Элорьягой. Двое телохранителей сопровождали знаменитого капитана.
Едкий запах соленой рыбы проникал из гавани в раскрытые окна. Пьяные бродяги орали в порту похабную песню о монахе, переплывшем озеро и проникшем к возлюбленной в монастырь. В соседнем зале послышались возня, брань, крики. Матроса вытолкнули на улицу. Смутьян упал в сточную канаву, сквернословил, грозился перерезать обидчиков.
Капитаны пили за здоровье гостя, членов его семьи, английского, португальского, испанского королей, – за все, приходившее в захмелевшие головы. Кабото держался с достоинством, пил в меру мало ел. Он унаследовал от отца черные вьющиеся волосы, густую бороду, довольно симпатичное смуглое лицо. Годы продубили кожу, прорезали морщинами, рассыпали седину в волосах. Себастьян пополнел, ссутулился, изредка растирал кулаком поясницу. Он не спешил с рассказом, справлялся о ценах, об условиях службы офицеров, о планах кормчих, советовал последовать его примеру, перейти к обещавшему двойное жалование соседнему королю.
В XVI веке служили не родине, а монархам. В конце срока договора капитан имел право сменить сюзерена. Никто не препятствовал ему, дабы другие властители не задерживали возвращение домой чужих подданных. Честность с доблестью продавались на определенное время, не переходили в собственность королей. С точки зрения рыцарской идеологии, сформировавшейся в Средневековье и сохранившей решающее значение в период раннего Возрождения, человек обязывался исполнять приказания господина, хранить ему верность и преданность независимо от национальной принадлежности. Дворянин терял доброе имя, если действовал под влиянием патриотических чувств в ущерб иностранному покровителю. За это он не пользовался уважением даже на родине. Современники понимали и прощали козни соотечественников, находившихся на службе у врагов, ибо их поведение оправдывалось кодексом рыцарской чести и материальным вознаграждением. Но осуждали услуги, оказанные под влиянием благородных порывов их согражданами из противоположного стана. Таких людей называли предателями и не сомневались, что за помощь они получают деньги, превышающие жалованье. С эпохи Юлия Цезаря, без жалости казнившего перебежчиков, в сознании дворянства твердо укоренилось презрение к нарушителям клятвы верности господину. Лишь в исключительных случаях, когда подвластный человек порывал с сюзереном и возглавлял борьбу своего народа против него, общественное мнение склонялось на сторону ненадежного вассала.
В мирные годы свободный человек сам выбирал себе хозяина. Государственные границы существовали как таможенные барьеры, не препятствовали переливу рабочей силы. Венецианцы и генуэзцы, исконные враги зарождающихся морских империй, служили испанским и португальским королям. Португальцы перебирались на холодный Альбион, поднимали французские флаги на юге Европы, уходили в Кадис, Валенсию, Барселону, где стремительно росла мощь испанского конкурента. Арабские мореходы за большие знания ночного неба пользовались уважением на Пиренейском полуострове. Немецкие города торговой республики Ганзы доверяли надежно защищенные от пиратских набегов коги, вмещавшие в трюмы табун лошадей, капитанам Средиземноморья.
Труд моряка стал почетным. Дворянин слез с лошади, перешел на палубу. Потребуется много времени, чтобы из безграмотных рыцарей сделать навигаторов, способных произвести счисления, проложить курс кораблю, управлять судном в бушующем океане. Королевские дома были рады приобрести хотя бы временного союзника, помощника в борьбе за моря. Вот и кочуют по свету капитаны в поисках выгодного приложения своих способностей, ищут сюзерена богаче, щедрее.
Эпоха формирования национальных капиталистических государств еще не наступила, и не сложилась буржуазная идеология, разрушившая структуру феодального мира, определившая новое место человека в обществе, его ответственность перед страной.
Желтые огоньки светильников разрывали ночную тьму, с улицы несло прохладой, разговоры перешли в сплошной шум, веселье. Старик с Элорьягой забыли обиды, беззаботный и счастливый Гомес спаивал суровых телохранителей Кабото. Магеллан прислушивался к разговорам, присматривался к морякам, останавливался оловянным взором то на одном, то на другом. Эстебан старался познакомить его с друзьями, втянуть в беседу. По мере опьянения, Фернандо замыкался в себе. От него, как из окна, несло холодом.
– А я говорю, пролив существует! – кричал через стол Элорьяга старику, тыкал в воздух толстым сальным пальцем, будто перед ним держали развернутую карту. – На севере Новый Свет сросся с Ледяным континентом, а там, – он изобразил очертания побережья Бразилии, – с Южным. Посредине должен быть проход! Колумб плохо обследовал центральное побережье материка. В четвертом плавании адмирала скрутила подагра, ревматизм измучил ноги. Сверху два месяца непрерывно лилась вода. Из-за гроз и туманов Христофор мог не заметить пролив. Надо плыть в Верагуа!
– К кастильцам? – удивился старик. От волнения его борода запрыгала, дряблые щеки порозовели. – Те земли по Тордесильянскому соглашению Папа отдал южанам. Пока ты бегал с грязными от страха штанами от шипунов-англичашек по нормандскому побережью, испанские каравеллы обшарили бухты и заводи. Там нет прохода, иначе бы они торговали с Сипанго и китайскими богдыханами. Надо идти на юг! Если бы Америго Веспуччи спустился еще на двадцать градусов, то нашел бы пролив.
– Чепуха! – вмешался Гомес— Это Каботу следовало подняться на север. Верно, сэйлор? [2]
2
Моряк.
Услышав знакомое слово, англичане дружно закивали.
– Они подтвердят, – продолжил Эстебан. – На севере нет кастильцев, у них от холода хвосты примерзают к заду. Они не пойдут во льды. Там – ничья земля, кто найдет ее, тот и возьмет.
– То владения английского короля, – спокойно возразил Кабото. – Через несколько лет он построит флот не хуже португальского и потопит любое судно, посягнувшее на собственность страны. Я не советую вам связываться с англичанами. Они разгромили французов и скандинавов в северных морях. Через десять лет английские корабли появятся в Америке, Африке, Индии.
– Король не пустит их в наши края, – усомнился Элорьяга. – Папская булла даровала нам земли на востоке от Азорских островов.
– На море нет границ, – заметил Кабото. – Оно принадлежит тому, у кого лучше корабли, опытнее моряки. Кто владеет океаном – владеет землей! Англичане готовы покорить Вест-Индию. Колумб на год опередил моего отца в открытии западного пути.
Разговоры затихли, все обернулись к нему.
– В 1484 году отец предложил английскому королю план экспедиции, отличный от испанского тем, что плавание на запад начиналось не от африканского побережья, где Полярная звезда висит почти строго на севере, и ориентироваться по ней легче, а из Северной Ирландии, используя течения, описанные викингами и монахами Святого Брендана. В монастырях есть летописи с упоминанием западной страны, где растет виноград. Отец не сомневался, что ирландские моряки на обшитых кожами легких двухмачтовых судах плавали в Азию, о чем сохранили легенды.