Феромон
Шрифт:
Кофе она всегда варит такой крепкий, что даже от запаха першит в горле. На вкус тоже сущий яд, но я глотаю эту горечь и ядовитые насмешки Ив как лекарство, потому что после трёх часов сна должен проснуться. И после сумасшедшей ночи вспомнить, как она меня за это люто ненавидит.
– И всё же я в полном твоём распоряжении. Можешь пользоваться мной как эскортом, советником, носильщиком, даже ручным попугайчиком, рад буду оказаться тебе полезен, - пытаюсь примирить её со своим неодолимым влечением ко мне. Пытаюсь шутить и просто быть любезным. Но её это только больше злит.
– Как там Дэйв? Не придумал ещё никакой чудодейственной
– Кстати, можем поехать как раз к Дэйву, он звонил два дня назад, но по телефону, как обычно, ничего говорить не стал, настаивал на личной встрече.
– О, нет, - допивает Ива свою отраву и встаёт.
– Избавь меня и от его занудства, и от вида несчастных подопытных животных. И уж, конечно, от очередной дозы информации о том, какой ты весь из себя уникальный и великолепный.
Она делает небрежный жест. Мне понятна её злость на меня, но её нелюбовь к нашему другу биохимику обусловлена лишь тем, что он к ней давно неровно дышит, ещё с университета. А Ив передёргивает от одной мысли, когда кто-то недостаточно блистательный по её меркам смеет думать о том, что она может с ним быть. Да, Ив та ещё штучка.
Но, положа руку на сердце, Дэйв не такой уж и «ботаник», какими принято считать зацикленных на науке гениев. Разве что ростом не вышел. Но для миниатюрной Ивы это не стало бы проблемой, не будь она презрительно невысокого мнения о Дэйве как таковом. Дэйв же, подозреваю, не оставляет попыток найти «противоядие» от моей болезни не ради меня, а именно ради Ив.
Не хочу говорить Дэйву, что Ив в городе, когда, воспользовавшись неожиданно освободившимся утром, пересекаю порог его лаборатории.
– Это здесь мучают несчастных животных?
– заглядываю в дверь.
– Эйвер! Проходи!
– поворачивает Дэйв лицо в защитном пластиковом экране, когда зажатая в его руке белая мышь изворачивается и падает в прозрачный короб.
– Ну и хрен с тобой, - обращается он к сбежавшей норушке, сдёргивая с головы экран.
С невозмутимым видом задвигает крышку, ставит в ряд к другим таким же клеткам и потом только возвращается ко мне.
– Рад тебя видеть, старик, - протягивает он косточками вперёд кулак, получает от меня удар, хлопок сверху по ладони, потом снизу в развороте и наконец крепко стискивает в объятиях.
– Фу!
– выкрикиваю, запоздало оттесняя его от себя.
– Ты же только что держал в руках мышь.
Брезгливо выставляю перед собой руки. На что Дэйв ржёт, выкидывает давно снятые перчатки. И на этом, собственно, ритуал нашего приветствия заканчивается.
– У меня для тебя хорошие новости, - садится он перед компом, разворачивая ко мне экран, и щёлкает по клавишам, вводя пароль.
– Смотри.
На экране появляется вращающаяся молекула, представленная в виде сложной структуры сцепленных атомов разного цвета. Я едва сдерживаю вздох, когда рядом появляется вторая, а потом ещё одна ни о чём мне не говорящая анимация.
– Только не делай вид, что тебе неинтересно узнать, что я получил формулу твоего феромона, - блестят глаза этого сумасшедшего учёного.
– Как бы интересно, - зеваю, прикрывая рот рукой.
– Но давай уже ближе к телу.
– А давай!
– заставляет он меня вздрогнуть, когда на экране появляется голый мужик, подозрительно похожий на меня.
– Твою мать! Ты хоть трусы на меня надень, - оглядываюсь я на дверь и едва сдерживаюсь, чтобы
– Легко, - издевается этот говнюк, нацепляя на модель плавки, которые теперь топорщатся так, что мне приходится прикрыть рукой глаза.
– Да хватит уже!
– Зато смотри-ка, твою сонливость как рукой сняло, - глумится Дэйв, хотя я более чем уверен, что он специально заготовил этот трюк с плавками и устроил бы его, несмотря ни на что.
– Просто не выспался, - пожимаю я плечом примирительно.
– Понимаю. Сатурния затрепетала крылышками на аттрактант, - выдаёт он, счастливо улыбаясь и, оценив мой вопросительный взгляд, толкает в плечо: - Слишком сложная для тебя шутка, да? Ладно, для скудных умом перефразирую: очередной мотылёк не справился с притяжением твоего огня, да? Бурная ночка?
– Дэйви, давай по существу вопроса, за который ты собрался Нобелевскую премию получить, - пресекаю разговор на эту тему. Ибо соврать про Ив не смогу, а делать Дэйву больно не хочу.
– А то лишу тебя образцов биологического материала.
– Молчу, молчу, - примирительно поднимает он ладони.
– Покажу тебе, что я тут набросал для наглядности.
Он снова привлекает внимание к экрану, где у мужской модели чудесным образом исчезают и эрекция, и мои черты, зато разным цветом подсвечиваются части тела, где выработка и выделение феромона наиболее активны. Это я уже знаю и без дополнительной вводной лекции: кожа головы, подмышечные впадины, слюнные и половые железы. Но разве Дейва отговоришь поумничать?
10. Эйвер
– Итак, как тебе известно, феромоны - это вещества, которые животное выделяет в окружающую среду, чтобы вызвать определённые поведенческие и нейроэндокринные реакции у другого животного того же вида, - начинает он свою лекцию. И по опыту знаю, что лучше его не перебивать, а то это затянется дольше, чем я рассчитываю.
– Условно они делятся на лёгкие летучие соединения, которые распространяются как запахи, и тяжёлые молекулы, которые передаются во время поцелуев и соприкосновении тел. Человеческие феромоны считаются соединениями тяжёлыми, так как вомероназальный орган, который есть у рептилий и большинства млекопитающих, у нас в процессе эволюции редуцировался.
– Это ещё что за хрень?
– Грубо говоря, это пучок обонятельных рецепторов в носовой полости. Один конец этого пучка - дендрит - реагирует на запах, а второй - аксон - подаёт эту информацию напрямую в мозг. Импульсы, что идут в кору головного мозга, мы воспринимаем как запахи. Но, - поднимает он палец, - вышеупомянутый ВНО подаёт их не в кору, а в лимбическую систему, которая заведует нашими инстинктами, желаниями и страстями.
– Так и почему он считается редуцированым?
– Чтобы от меня не ускользнула моя Нобелевская премия, конечно. Ибо я хочу доказать, что он живее всех живых, - лыбится Дэйв.
– А если серьёзно, то эволюция человека шла по пути подавления инстинктивных реакций. Воспитание, мораль, поведенческие навыки - всё, чем управляет кора головного мозга у людей, довлеет над подкорковыми структурами. Глушит и феромоны, не позволяя инстинктам особо разгуляться. Кстати, алкогольное опьянение весьма способствует сексуальному сближению, потому что...
– он делает паузу, позволяя мне самому догадаться.