Феромон
Шрифт:
– Выключает контроль коры?
– Именно. А теперь, собственно, формулы, - снова выводит он на экран вращающиеся молекулы и показывает на них рукой.
– Это андростенол и андростенон - претендующие на роль мужских феромонов, производных тестостерона. А это 2МВ2 - низкомолекулярное вещество, выделенное из молока крольчих и помогающее новорождённым слепым крольчатам отыскать сосок матери. А это... Тадам-м-м!
– делает он круг указательными пальцами и направляет их в экран.
– Вещество, которое выделяют твои апокриновые железы.
–
– всматриваюсь я в слепок из цветных шариков.
– Хочешь сказать, я как мать-крольчиха, только мужик?
Видимо, для сложноорганизованного мозга Дэйва мои слова показались очень смешной шуткой, потому что он ржал чуть не до слёз, хотя я, можно сказать, оскорбился.
– Я хочу сказать, что это - уникальная комбинация материнской любви и доминантного феромона, обеспечивающего психологическую кастрацию слабых конкурентов.
– Так, всё, - отодвигаюсь от экрана.
– Я понимаю, что тебя это веселит, потому что ты с этим не живёшь, но хоть ты избавь меня от своих насмешек.
– Да брось, Эйви, я не смеюсь, я как раз и занимаюсь тем, что решаю твою проблему, - понимающе вздыхает он.
– Ладно, прости, - хлопаю его по плечу.
– Просто вчера одна напыщенная психологиня выслушала всё, что я ей сказал и решила полечить моё предубеждение в собственной неотразимости.
– Между нами, - добро усмехается он, - расскажи кому угодно о своей способности, и они сочтут это, как минимум, завышенной самооценкой, и, как максимум, даром божьим. На самом деле, каждый мужик мечтает иметь такой дар, чтобы бессовестно им пользоваться. И только ты, тот, кто может заполучить любую женщину не напрягаясь, считаешь это проклятием. И ты несчастен, потому что у тебя принципы, правила и прочие заморочки.
– Да, вот так я, к сожалению, воспитан. И сам знаешь, что это отчасти из-за отца, который разбил матери сердце своими бесконечными изменами. Я отношусь к этому серьёзно и так никогда не поступлю.
– Эйви, ты - не твой отец. И не знаю, что там наговорила твоя психотерапевт, но не ты виноват в смерти матери. Никто не виноват.
– Мы до этого даже не дошли. Она только что не рассмеялась мне в лицо, едва я сказал, что ни одна женщина ещё не устояла.
– Не ходи больше к этой дуре.
– Я и не собираюсь. Всё, к чёрту! Доктор Дэйв Падески, скажите мне лучше в двух словах: это лечится?
– Э-э-э, - трёт он висок.
– Скажу. Эффект Кулиджа.
– Дэйв, твою мать, - протягиваю я руки, словно готов его задушить, - не умничай.
– Ты просил в двух словах, я их и назвал: эффект Кулиджа, - и бровью он не ведёт.
– Самцы многих животных отказываются совокупляться с одной и той же самочкой, зато при появлении новой тут же оживляются. Так вот: тебе поможет моногамия. Одна и та же сексуальная партнёрша изо дня в день и...
– Я подохну со скуки?
– встаю, зло отталкивая стул.
– Вообще-то люди называют это брак, - встаёт Дэйв вслед за мной.
– Уверен, это подавит выработку твоего феромона,
– Нет, я, конечно, и раньше знал, что хорошее дело браком не назовут. Но чтобы ты! И так жестоко со мной, - решительно направляюсь я к двери.
– Нет, знаешь, друг, уж лучше я сдохну на какой-нибудь юной, не отягощённой разумом и брачными обязательствами красотке, чем в супружеской постели.
– Эйв, Эйв, подожди, - бежит за мной этот недоучёный.
– Ты хотя бы попробуй. Одна женщина на какое-то время. И если после замеров окажется, что уровень феромона снизился, будем делать выводы.
– О каком времени ты говоришь? Неделя, месяц, год? Сколько?
– Ну, давай пару месяцев, - теряется он.
– Я, честно говоря, не думал, что у тебя каждый день новая партнёрша.
Злорадно усмехаюсь. Нет, не каждый, но Дэйву об этом знать не обязательно. А ещё то, кому я хочу предложить стать моей единственной женщиной на эти два долгих, бесконечных месяца, а может, и насовсем.
11. Анна
Здравствуйте!
Рада видеть вас по эту сторону подписки.
Большое спасибо за покупку! За искренний интерес к судьбам героев книги и за оказанные автору доверие и поддержку!
Отдельное сердечное спасибо за награды!
С уважением и любовью, Елена Лабрус и/или Алекс Чер
Первый день на новой работе никогда не бывает простым. А уж в «Морган&Хант» подавно. Но что-что, а персонал они подбирать умели, и спокойная доброжелательность, с которой ко мне отнеслись другие сотрудники офиса, несколько сгладила мой утренний мандраж.
И хорошо, что Ханта полдня не было. Мне, наверно, пришлось бы совсем туго, если бы он сразу стал дёргать своими поручениями, а так я потратила время на то, чтобы ознакомиться с текущими делами и переделать файловую систему как удобно мне.
К счастью, не было в их рабочей программе ничего замысловатого: стандартная база, интуитивно понятный интерфейс, всё чётко, ровно, удобно и, главное, работает.
Илай, системный администратор, юный гений, взлохмаченный и густо покрасневший, соприкоснувшись со мной руками, настроил персональный доступ в пару кликов.
А Клара, личная помощница Моргана, пожилая женщина с выдающимися пропорциями и царственной невозмутимостью, показала все рабочие помещения: архив, библиотеку, переговорные залы, «кофейную» комнату. Она же представила меня младшему персоналу, молодым юристам, работающим в большом зале с низкими матовыми перегородками.
– Будь готова к тому, что по десять раз на дню тебе будут грозить увольнением, но это не значит, что нужно немедленно собирать вещи, - одёргивает она кофточку на монументальной груди, заканчивая свою экскурсию в кабинете Ханта.
– А ещё никогда не трогай его вещи.