Шрифт:
AnnotationВ современной литературе, особенно в детективном жанре, не так много авторов, которые так пишут. Здесь есть все, что должно быть в детективе: и похищения, и убийства, и крупные финансовые преступления, и внедрение агентов, и "оборотни в погонах", и международный терроризм. Кульминационные действия романа развиваются в катакомбах, которые сохранились под городом с времен Отечественной войны. События развиваются стремительно, с неожиданными поворотами. И уже все пропавшие девушки нашлись, и уже понятно, что они должны остаться в живых. Но еще не понятно, кто же за всем этим стоит? Кто похищал и зачем? Кто убивал
Фестиваль
Фестиваль
Фестиваль
Фестиваль
Вильям Цветков
Фестиваль
Темнота была настолько явственной, что казалось, стоит протянуть руку и можно пощупать черную непроницаемую вату, окружившую ее со всех сторон.
Она прошла немного вперед, во всю силу напрягая зрение. Холодный казенный пол леденил босые ступни, но она этого не замечала. Где-то позади нее капала вода, разбиваясь о пол с сильным булькающим звоном. Ни одного постороннего звука не проникало сюда. Черная зловещая тишина.
С замиранием сердца, шаг за шагом, она пробиралась вперед.
Если бы она посмотрела сейчас на себя со стороны, то увидела бы крадущегося человека с выставленными вперед руками и застывшей на лице маской ужаса.
Именно ужас она чувствовала в данный момент - дикий неописуемый ужас. Ее ноги скользили по мокрым булыжникам, издавая шлепающие звуки.
Прошло уже, наверное, с полчаса, как она попала сюда. Если бы она помнила, КАК она сюда попала, то, несомненно, пулей выскочила бы обратно, из этого адского места.
Что-то сорвалось с потолка, прямо над ее головой, и, задев ее чем-то упругим и шершавым, пища и чихая, улетело туда, откуда она шла.
Сердце застучало быстро и гулко. Кровь с тяжелым напором бросилась к вискам. Она присела, потому что не могла идти дальше. Тело сотрясала крупная дрожь.
"Это, наверняка, летучая мышь", - успокоила она себя. Они не опасны, совсем не опасны. Хотя где-то она читала, что летучие мыши пьют человеческую кровь. А когда их очень много, то с человеком они расправляются за пару минут.
Она заплакала и сквозь слезы посмотрела на потолок. "Я этого не заслужила! Боже? За что?! Выпусти меня отсюда, боже! Пожалуйста!.."
Тишина становилась невыносимой.
" Так нельзя сидеть!" - раздался внутри нее твердый голос. "Встань и иди вперед."
– Тебе легко говорить, - всхлипывая, прошептала она в пустоту, но, однако, послушалась и нетвердыми шагами двинулась дальше.
Ощупывая гладкую стену правой рукой, она убедилась, что в этом месте делается поворот. Медленно повернув, она прошла несколько метров и почувствовала, что булыжники под ногами - абсолютно сухие, даже теплые.
Этот факт несколько поднял ее настроение, но вдруг она ощутила, как что-то или кто-то трогает ее распущенные волосы.
Замерев от страха, она простояла несколько минут, боясь шевельнуться. Потом медленно, так медленно, как только могла, обернулась.
Зная, что тьма все равно не даст ей
"О, боже?" - от свалившегося напряжения она нервно рассмеялась.
"Глупая", - сказал ей тот же твердый голос", - возьми себя в руки.
– Сама глупая, - ответила она в пустоту.
"Подруга", - сказал ей голос, - "если ты начиталась Брэма Стокера или Стивена Кинга, то вини в этом только себя. Надо смотреть на вещи реально Ты попала в обыкновенный подвал. Тебе даже повезло, ты ведь знаешь, что бывают подвалы и похуже. НАМНОГО ХУЖЕ. Так что, выбирайся и не распускай нюни."
"Но ведь, там где я была, не ощущалось сквозняка...", - подумала она. "И там было сыро."
Она вернулась назад к повороту, держась за стену уже левой рукой. "Значит, здесь не один ход", - решила она, и шагнула к месту, где по ее мнению должна стоять стена.
Стены не было.
Первый раз она горько пожалела, что не курит. Так бы у нее, несомненно, в кармане лежала бы зажигалка или на худой конец, спички. На всякий случай похлопав себя по карманам и постояв еще с минуту на развилке, она решила идти в ту сторону, откуда чувствовалось перемещение воздуха.
Немного освоившись, она передвигалась чуточку быстрее, переставляя ноги таким образом, словно под ними находился лед. Странно, но никаких труб, ящиков и подобного мусора пока не попадалось. Она еще ни разу не споткнулась. Может быть, это метро какое-то? Откуда в Минске такие подвалы?
Через двадцать метров она остановилась. О таких длинных коридорах в подвалах ей приходилось слышать, но побывать пришлось впервые. Лучше бы этого не произошло никогда.
Поверхность под ногами казались сухими и идти было не трудно, если бы не тишина, все больше и больше гнетущая ее и абсолютным мрак.
"Или у меня что-то с памятью, или меня украли и выбросили сюда", - подумала она, вслушиваясь в стук своего сердца.
На днях она очень сильно ударилась головой. Вернее ее ударили. То, что было потом, вспоминалось тяжело. Словно отдельные кусочки ее мозга где хранилась память, заволокло непроницаемым туманом. Правда, нельзя сказать, что у нее что-то изменилось или нарушилось, по крайней мере, врачи так сказали. Она не сделалась идиоткой, и даже за эти несколько дней почти перестала обращать внимание на жестокую головною боль, такую, что иногда ей хотелось вырвать себе глаза, или , проще, отрезать всю голову.
В такие минуты она ничком лежала на своей кровати и думала, что вот-вот умрет. Инсульт... или как там это называется. В ее раскаленной добела голове проносились неясные образы. "Ангелы", - думала она. "Скорее бы уж."
Помассировав немного виски, она огляделась. Какое-то неуловимое изменение обстановки заставило ее вздрогнуть.
Все та же темнота, теплый сквозняк, голые стены. Но что-то добавилось еще.
Медленно переставляя деревянные ноги, она прошла еще метров десять. Коридор под углом уходил вправо. Она подошла к другой стене.