Февральский дождь

Ерёмин Виталий

– Что будем делать? – говорит блеклая училка.

– Время такое, наверное, пойдет в бандиты.

– Вы серьезно?

Ну заколебала! Как можно о таких вещах говорить серьезно, с умным видом? Что бы я ни делал, что бы она ни делала, все равно будет так, как больше нравится Денису. Нет, я не самоустраняюсь. Я просто трезво констатирую неизбежность. Может быть, излишне цинично. Но что делать, журналисты вообще люди циничные. Хотя не только они. Таковы все, кто имеет дело с психологией людей. Полицейские, политики, актеры, врачи…

– Не

умеете вы быть отцом, – говорит училка.

Английское построение фразы

– А вы не умеете говорить по-русски, – весело огрызаюсь я.

– А чего я не так сказала?

Ну что за тичеры пошли! Даже такой ерунды не может сообразить.

Глава 5

Санаторий издательства – в ухоженном сосновом бору. Деревянные трехэтажные дома 60-х годов. Вышколенная обслуга. Нас селят на втором этаже. Я и Денис в одной комнате, девчонки – напротив. Из окон открывается чудный вид на уютную реку Пахру.

Ужинаем в столовой, похожей на ресторанчик. Посетителей – две пары стариков и старушек, бывшие сотрудники газеты. В дальнем углу, вырисовывается прямая женская спина с изящным затылком. Что-то знакомое вижу я в линиях шеи. Но где видел, убей, не могу вспомнить.

Дочь отслеживает мои наблюдения и шутливо приказывает:

– Папка, смотри в тарелку.

Лора тонко улыбается.

Денис тянет в бассейн. Женя и Лора забыли купальники – только наблюдают, как мы плаваем. Появляется знакомая женская фигура. Где же я видел эти линии и пропорции? Волосы у женщины спрятаны под шапочку, глаза закрыты очками. Разглядеть лицо невозможно.

Лиля Брик шутила: лучше всего знакомится в постели. Знакомиться в бассейне тоже неплохо. Ныряю в воду на дорожке, где незнакомка плывет размеренным брасом. Она переходит на другую дорожку, но плывет моим курсом. Ускоряю движение. Но женщина не дает себя догнать. Сильнее загребаю руками и ногами. Не помогает. В конце дорожки, незнакомка, оттолкнувшись от бортика, плывет обратно. Я делаю то же самое. Теперь мы соревнуемся уже открыто. Но я по-прежнему отстаю. В состязание вступает Денис, а я выбываю. Плыву спокойно и размеренно. Женя и Лора болеют за Дениса, подбадривая его выкриками.

Таинственной пловчихе надоедает играть в поддавки, она стремительно уходит от Дениса. Доплыв до конца дорожки, сильным движением выходит из воды, снимает очки, стягивает с головы шапочку, волосы спадают на плечи. Так это же наша редакционная «англичанка» Надежда Семеновна! Ведет курсы английского языка, которые я посещаю от случая к случаю. Черт возьми, где у меня были глаза раньше?

Денис тянет в бильярдную. Там уже играют двое новых русских, только не в малиновых пиджаках. Обоим под сорок. Будущие спонсоры газеты. За ними – банк «Мегатеп». Один, с бритой головой, назвался Сережей. Другой, чернявый, с вьющимися остатками волос – Гришей. Спонсоры делают заказ. Официантка приносит взрослым коктейль, девчонкам и Денису – бокалы с соком. Женя тянется к моему бокалу.

– Хочешь узнать, что в голове у человека, отпей из его стакана.

Делает глоток. Но что-то не получается у дочери чтения мыслей. Спрашивает в лоб:

– Папка, а кто эта женщина в бассейне?

Я не успеваю ответить. Появляется Сыр. Сережа с лучезарной улыбкой идет ему навстречу.

– Виталий Андреевич, как насчет партийки? Говорят, вы большой мастак.

– Можно, – соглашается Сыр, азартно снимая пиджак.

У него хороший глаз и мощный удар. Он раскатывает Сережу в считанные минуты.

– Еще! – возбуждающе требует Сережа.

Вторая партия ничем не отличается от первой. Сережа снова больше наблюдает, чем работает кием. Денис не сводит с Сыра восхищенного взгляда.

– Еще? – спрашивает редактор.

Пока Сережа расставляет шары, бросает мне:

– Что самое главное в жизни, Юрий? Уметь достойно проигрывать. По жизни выигрывает наш благодетель Сережа. А я только держу фасон.

– Виталий Андреевич, ну, что вы такое говорите?! – укоризненно восклицает Сережа.

Я был наслышан о нем, а теперь мог рассмотреть. Смесь задора и вялости. Решительности и лизоблюдства. Образованности и тупости. Человек учился, но не самообразовывался. Попадал в трудные ситуации, но в критические моменты давал слабину. Любит болеть за футбольную команду, а сам ни разу в жизни не бил по мячу.

– Бывший комсомольский вождь? – спрашивает его Сыр.

– Предположим, – отвечает Сережа.

– Просаживаете партийные бабки?

– Допустим.

– Ну-ну, прохиндей, – ворчит Сыр, загоняя в лузу очередной шар.

В бильярдную заглядывает сотрудница дома отдыха:

– Товарищи, прошу всех на ужин.

– Господа, – объявляет Сережа, – ужинаем в ресторане.

Сыр упирается:

– Нет, господа-товарищи, давайте подпишем бумаги здесь, и я поеду домой.

Но Сережа делает отметающий жест.

– Нет, Виталий Андреевич, только после ужина.

Девчонки вышли из номера принаряженные. Денис в своем клетчатом пиджаке, купленном недавно в комиссионке, выглядел лет на шестнадцать. Я в спортивном костюме смотрелся, будто после утренней пробежки.

Сережа, Гриша и Сыр уже сидели за большим столом, заставленном деликатесами. Можно было не гадать о происхождении денег бывших комсомольских вождей. Это были те самые партийные бабки, о которых много гадали в печати. Мол, куда они спрятаны? А вот сюда. Часть из них, которые не вкладывались в приватизацию, элементарно пропивалась и проедалась.

За соседним столиком ютилась скромно одетая «англичанка» Надя. Она и на уроках в редакции особенно не выряжалась. И от этого только выигрывала. Если красота сама по себе наряд, зачем еще какие-то тряпки? Она незамужняя, это факт, думал я про нее, замужние по домам отдыха не шастают. С замужними я принципиально не связывался. Придерживался принципа, что не по-мужчински кому-то наставлять рога. Мало ли свободных баб?